Сказка. Часть 3

Часть2 здесь: http://www.stihi.ru/2015/04/08/7420
Во дворе на Коваля налетел крупный пёс волчьей масти с седой мордой и затанцевал вокруг,
норовя вскинуть передние лапы на плечи, смешно улыбаясь во все зубы и радостно
молотя хвостом по земле. Соскучился! Шутка ли, целую ночь хозяин без него где-то был.
– Ну, тихо, тихо, Смелый, уймись – со смехом отбивался парень от восторженно поскуливающей

собаки. А кобель принюхивался, запоминал свежий, какой-то непонятный запах подруги хозяина…
Наконец пёс поуспокоился и растянулся у крыльца.

В доме Коваля встретил укоризненный взгляд матери:

– Утро на дворе, а ты только явился. Как работать будешь не спавши… –

И тут же заботливо засуетилась у стола:

– Поешь, сынок. Голодный ведь. Да и поспать хоть немного надо… –
– Мам, да ты не тревожься. Ты сама-то поела? А то садись со мной.–
Она и вправду присела с краешку на лавку, но есть не стала, а, подперев щёку рукой,

ласково смотрела запавшими глазами на сына.
– Вот видно же, что проголодался… а как аккуратно, да красиво ест… И как же он похож на отца! –

мелькнула мысль, заставив просиять взгляд любовью и гордостью
за своё единственное дитятко…
– Сынок, понимаю, твоё дело молодое, сама молодой была – слегка улыбнувшись бледными губами, продолжила она:

– Но не дело вот так… Ты, если нашел девушку по сердцу, женился бы уж поскорее.
И мне в доме помощница будет, и ты ночами не будешь пропадать неведомо где.

О её честном имени подумай, не позорь… Да и меня пожалей, глаз всю ночь не сомкнула,
всё ждала тебя… –
– Мам, ну что ты…– смущённо забасил парень, но она перебила:
– Ты пойми, мне хочется знать, что не пропадёшь ты… после меня…
Да и внуков увидеть хочу… Понянчить… успеть… –
– Мам… Да ты ещё и правнуков дождёшься… – перестал жевать Коваль, и придвинувшись

поближе, осторожно прижал к себе мать сильными руками…
Малуша, ещё не старая женщина во вдовьем платке, действительно выглядела нездоровой.
Она и никогда-то не была толстой, а
теперь совсем исхудала. Коваль уже не один раз приводил к ней
то одну, то другую лекарку. Они оставляли какие-то травы, велели пить отвары.
Малуша давилась горечью, но безропотно пила. Только вот никакого толку...
Сын смотрел-смотрел, и в конце весны решительно скомандовал:

– Собирайся. –
На следующее утро, ещё затемно, запряг лошадку, заботливо положил побольше соломы в телегу, застелил чистым рядном, да и
повёз её к знаменитой знахарке, слава о которой разлетелась по всей округе....
Добрались в полдень. Трое встреченных на пустой улице ребятишек поскакали впереди, показывая дорогу,
нещадно пыля и наперебой тараторя, что колдунья у них "страсть какая сильная,
и в полнолуние летает к болотам, и в рысь умеет перекидываться, а уж если ей кто не понравится,
то непременно в жабу превратит… это уж точно!"
На самом краю села,почти у самого леса притулилась низенькая избёнка за невысоким
щелястым забором.
– Вот! Туточки она и живёт...– почему-то шёпотом загомонили мальчишки, и остались стоять поодаль.
На крыше, наклоняя голову то на одну, то на другую сторону, посматривала на подъезжающих,
встрёпанная сорока с ободранным хвостом.
Коваль потоптался возле забора и уже поднял руку, чтобы грохнуть кулачищем в ворота,
но не успел. Протяжно застонав, они отворились, выпуская одетую в тёмное фигуру.
Ребятишек словно ветром сдуло, только босые пятки дробно затопотали по дороге.
Каково же было удивление парня, когда на него внимательно глянули пронзительные чёрные глаза

не старухи, как он ожидал, а крепкой круглолицей женщины лет сорока с румянцем во всю щёку.

Та, посторонилась, пропуская телегу во двор, и снова заложила их на брус.
Двинулась было к дому, но подняла глаза и вдруг сердито шикнула:

– Опять ты здесь, злыдня! С огнём играешь? Смотри, осерчаю… –

Сорока злобно застрекотала, явно обругав хозяйку, и, тяжело хлопая крыльями, скрылась среди
ветвей
деревьев, зеленеющих молодой листвой.
Знахарка пристально взглянув на уставшую Малушу, молча дала Ковалю ведро и показала в сторону замшелого сруба в углу двора.

Парень почти бегом принёс воды и шагнул было к двери. Не тут-то было! Ведро у него из рук взяли, и дверь захлопнулась перед самым носом. Только на пороге остался лежать то ли забытый,
то ли нарочно
оставленный новый веник из берёзовых прутьев.
Растерянно потоптавшись, Коваль попробовал заглянуть в маленькое окошко и, тут же резко

отпрянул, когда с той стороны в стекло тяжело ударилось что-то чёрное.

Глядя круглыми оранжевыми глазами, на него злобно оскалил острые зубки огромный
чёрный кот со стоящей дыбом шерстью.

Сконфуженно хохотнув, парень сел на лавочку:

– Вот ведь анчутка, напугал… –
А в темноватой горнице слышался звук льющейся воды, колебалась тень от горящей свечи,

и что-то говорил-выпевал хрипловатый низкий
женский голос, завораживая…усыпляя…
– Вставай, приехали! – над самым ухом громко произнёс чей-то насмешливый голос.
Задремавший Коваль, даже не сразу понял, кто это трясёт его за плечо, и как он тут вообще оказался.
А очнувшись, порывисто вскочил, ища глазами мать, вглядываясь, ища перемены в ней, и немного страшась их…
– Помоги ей сесть в телегу… – тихо шепнула
знахарка, а сама качнула головой, многозначительно
глядя в глаза. И уже одними губами, беззвучно продолжила:

– Подойди потом… Сказать надо…–
И уже во весь голос – вслед Малуше:

– И помни всё, что наказала! А то, что дала не снимай никогда, даже в бане! –
Та часто закивала, невольно нащупывая что-то на груди и поправила слегка

выглядывающий краешек шнурка на шее.
Оказалось, что день уже клонится к закату. Начало вечереть. Стало прохладнее.
Коваль, бережно поддерживая Малушу, пошёл с ней рядом, но понял, что идёт она с трудом.

Тогда, не слушая слабых возражений, парень легко подхватил мать на руки и осторожно уложил

в телегу. Подбил под голову солому повыше, укрыл захваченным на всякий случай старым
тулупчиком. Глаза у неё сразу закрылись. Задремала… Устала видно…
Коваль остановился и вопросительно уставился на хозяйку дома. Потом, вспомнив, полез в кошель на поясе.

Знахарка оттолкнула протянутую руку.

– Не возьму. Не смогла я ей помочь… И никто уже не поможет. Если б она сама себя спасти хотела,
тогда ещё можно, а так… Тоскует она о ком-то очень. И его не отпускает, и сама не живёт…
Слишком далеко вслед ему ушла. Всё, что в моих силах, я сделала. Но…–
Помолчала мгновение, колеблясь… И, словно окончательно уверившись в чем-то, уже уходя,
решительно бросила, словно отсекая
от себя просителя:
– Нет, не возьму. Уходи. –
Сын предполагал
переночевать на постоялом дворе, но мать попросила:

– Сынок, домой… домой хочу… – и он не стал спорить.
Приехали, когда ночь уже ближе к утру.

Коваль занёс обессилевшую мать в дом и уложил в постель.

Предложил хотя бы молока попить, но она только отрицательно помотала головой:

– Спасибо, родной, не хочу…–
Из-за печки на мгновение выглянула маленькая сморщенная бородатая физиономия,
горестно скривилась, и тут же скрылась в темноте угла, сокрушённо что-то бормоча,
громко вздыхая и хлюпая носом…
А Коваль ушёл во двор, распряг и обтёр усталую лошадку, задал корма и долго сидел на крыльце,
глядя в светлеющее звёздное небо.
Боролся с подступающим отчаянием, пытался раздуть слабую искру надежды…

Бывает ведь, что и самые умелые знахарки ошибаются! Но в глубине души уже понимал:
– Нет, не ошиблась… Правду сказала…
Пёс, привалившийся к ногам хозяина, тыкался носом в руки и сочувствовал всей своей преданной собачьей душой… Он-то давно уже чуял неладное с хозяйкой…

Но не приставал, лежал тихо, понимая, что не время… Даже сделал вид, что
не замечает подкравшегося недопустимо близко любопытного Дворово'го, которого частенько с удовольствием пугал,

нарочито-злобно оскалив огромные клыки, вздыбив загривок, мол вот сейчас…сейчас ка-а-к брошусь! И тогда берегись!
Дворовой посмотрел, посмотрел, заскучал, да и подался обратно в сарай, где беспокойно зафыркала лошадь. Что сидеть без толку, когда столько дел…
– Эх, Смелый… всё-то ты понимаешь… Сказать только не умеешь… Спасибо тебе, друг,

что был рядом, разделил тяжёлую минутку … –
Наутро Коваль встретил мать улыбкой. Он ничего не спрашивал, а Малуша ничего не рассказывала о том, что происходило в избушке знахарки.

Оба сделали вид, что поездки этой просто никогда не было.

Он ни словом, ни взглядом не показывал матери своей тревоги. Только взвалил

на себя почти все домашние дела, оставляя только самое лёгкое… чтобы руки были заняты… чтобы отвлечь от ненужных мыслей…

Вот так и жили, словно шли по первому тонкому ледку, под которым катится тёмная вода,
которая только и ждёт, чтобы подхватить, и унести безвозвратно свою добычу…

Метки: Сказка, Часть