Просодия

Сон
Сон Саввы Отченашего, фамилия ему досталась от далёких предков, был сумбурным и реалистичным. После трудового дня, а работал он агентом по недвижимости, плотного ужина с женой, пары начирканных строк, ибо по совместительству с агентом, был ещё и поэтом самоучкой, лёг спать поздно. Долго не мог уснуть, и лишь посчитав баранов, коих оказалось огромное стадо в несколько тысяч голов, провалился в черную дыру.
Под утро ему приснился красивый, волнующий, сказочный сон. Сначала ему привиделось, что он сидит за столом и пишет стихи. Неясные строчки не рожденных стихов маячили в сознании и ему никак не удавалось их записать. Бился-бился мухой в паучьей сетке, а толку чуть, не пишется и всё тут. Но неожиданно строчки запрыгали, заплясали и превратились в нотную тетрадь. Савва с изумлением увидел, как его рука выводит нотные знаки, а ведь он никогда не учился музыкальной грамоте. Пригляделся к значкам и с изумлением заметил - ноты вспорхнули вверх и обернулись маленькими чёрно-белыми птичками, щебетавшими какую-то неясную мелодию.
Савва изо всех сил старался её разобрать, но у него ничегошеньки не получалось. Он вытянул голову вверх и даже не заметил, как картинка опять изменилась. Он очутился в ночном лесу на поляне у горящего костра, вокруг которого сидели люди с гитарами и пели песни.
Савва оказался сидящим между ними, перед его глазами запрыгал
веселый огонь. Неожиданно пение смолкло, один из музыкантов встал, протянул к нему руку и изрёк:

- Я спою песню на твои стихи.

- На мои? – подивился Савва, и по его спине побежали мурашки, ибо он почувствовал, что сейчас случится что-то необыкновенное, - но песен на мои стихи нет.

Музыкант продолжал внимательно на него смотреть, он был не молод, пожалуй, даже пожилой, с живыми карими глазами, крупным носом с горбинкой. В его чертах лица сквозило что-то восточное, однако говорил он на чистейшем русском языке.
Савва заметил, как он коснулся пальцами струн гитары. Они мелодично отозвались, зазвучала мягкая красивая мелодия и стихи Саввы обрели совсем иную форму. Это были его ненаписанные строки о душе, ангелах, сотворении всего живого.
По его лицу потекли слёзы:

- Как Вас зовут калика перехожий? Читал про вас, я знаю, что вы умеете переходить с того света на этот и обратно. …

- Варламий, - ответил тот, но только Савва захотел рассмотреть его лучше, как сон прервался.
Рядом сопела в две дырочки его гражданская жена Санька. Её белокурые локоны разметались по подушке и, судя по выражению её сонного лица, снился ей очередной поход в кафе «Шоколадница».
Каждую неделю Савва оставлял в чёртовом кафе часть своей зарплаты. Санька ценила всё самое лучшее, а значит и самое дорогое. Вот и теперь она сладко причмокивала губами и водила языком по губам.
- Не иначе ест черничное пироженое, - улыбнулся он. - Пусть спит, - и решительно вылез из-под одеяла.
В голове свербила одна единственная мысль «Ему подали знак». Нужно действовать. Кто-то свыше подсказывал – пора!
За кружкой горячего обжигающего кофе пришла мысль.

- А не собрать ли друзей-поэтов? Поговорить с ними. Попросить помощи в поиске музыкантов и организовать своё сообщество. Пусть одни пишут стихи, а другие их поют.
Два месяца ломал голову, пока не представился случай.
Савва много времени проводил в интернете на поэтических сайтах и однажды познакомился с поэтом и музыкантом из далёкого Израиля. У них оказалось много общего в подходе к творчеству.
Нового знакомого звали Варламий. Он имел туманное происхождение и совмещал в своей родословной с десяток народностей со всего мира. В его генах текла кровь армян, грузин, евреев, русских, цыган и поляков. Он не так давно уехал из России, женившись на израильтянке, но на новой Родине прижился плохо, чувствовал там себя гоем, а после обидного прозвища «армянская тухес», данного ему соседом по лестничной клетке, решил жить на две страны. Успокоился он только после того как однажды выйдя на лестничную клетку выкурить сигарету послал соседа расхожей фразой на идише:

- Киш мири ин тухес унд зай гезунд! - поцелуйте меня в задницу и будьте здоровы.

- В конце концов, в наше время, - думал Варламий, - можно иметь и двойное гражданство, поэтому, дабы не лишиться прописки в Израиле он четыре месяца жил со своей законной женой в Натании, остальное же время предпочитал проводить на исторической родине в Москве.
Отпуска были ему крайне необходимы ещё по одной причине, после двадцатипятилетия супружеской жизни они с Цилей пошли на второй четвертак, а его душе периодически требовался покой. Жена была хорошей женщиной, но шумной.
Человеком он был предприимчивым и умным. Свою квартиру в Москве не продал, а сдавал внаём. По приезде же всегда приглашал к себе друзей, девочек и коллег по прошлым работам, ибо по жизни в одном и том же месте подолгу не задерживался.
И вот однажды, после того, как они переписывались полночи, Савва попросил Варламия выслать по электронной почте своё фото.
Это был человек из его сна. Лет шестидесяти, суховатый, с большим восточным носом, седыми вьющимися волосами и живыми карими глазами.
Савва был потрясен до глубины души. Понял. Именно ему предначертано великое будущее. Он зачинатель чего-то нового и он чувствует в себе силы соединить воедино музыку и стихи. Он будет поэтом-полководцем летящем на белом Пегасе, ведущим за собой толпы трубадуров-альтруистов, поэтов-неудачников, кухонных гитаристов. Бардовская песня на оригинальные тексты, вот его, конёк! Нет, конь. Он станет продюсером и ему срочно нужен помощник.
Савва решил узнать, а не играет ли случайно Варламий на каком-нибудь музыкальном инструменте? Выяснилось, что играет на гитаре, правда, в основном для жены Цили. Это его не страшило, главное начать.
Поинтересовался, а не мог бы Варламий попробовать написать песню на его стихи? Выяснилось, что тот никогда в своей жизни не писал песен, но хочет попробовать это сделать, мотивировав тем, что лучше писать музыку, нежели смотреть целыми днями на то, как Циля жарит рыбу фиш, а потом смачно её ест, облизывая косточки.
Тогда Савва рассказал ему о своих планах.
- Дорогой Варламий, - написал он новому другу, - мы рождены свершать великие дела. Мне был дан знак. Я ненавижу эту мерзкую, скользкую жизненную борьбу, не оставляющую ни сил, ни желаний для борьбы за мечту. Бытие это лядство, нет, гадство. Осуществить мечту можно только за счет тех сил, какие обычно тратятся на борьбу за жизнь. Но тот, кто там, наверху правит миром, однажды сказал мне, - мир стоит не на слонах, не на китах, не на бегемотах, не на черепахах и не на быках. Мир стоит на трех огромных боровах, грязных, смердящих и прожорливых, и мы с тобой должны быть выше этого. Мы поведем за собой людей и воспарим над мрачной действительностью бытия.

Варламий оказался человеком сметливым, поэтому получив душераздирающее и одновременно высокопарное письмо, задумался. Сколько в страсти и нерастраченной энергии в далёком друге из России. Сколько грандиозных планов, помыслов в отношении поэзии и музыки.
- Настоящих буйных мало, вот и нету вожаков, - вспомнил строки из песни Владимира Высоцкого и, не откладывая дел в долгий ящик, собрался ехать в Россию.
Объяснил Циле, что там его ждёт работа, а может быть и мировой успех. Потратил несколько ночей под богатырский храп своего стодвадцатикилограммового золотка на сочинение пары песен на стихи Саввы и как только результат был получен, отправил их автору.
Отклик пришёл спустя десять минут.
Савва от счастья летал на седьмом небе. Теперь он может называться поэтом-песенником. Начало положено.

Спустя три месяца Варламий заверил Цилю в полной победе своего предприятия, наобещал золотые горы и полетел в Россию на целых полгода. За это время он намеревался помочь Савве создать поэтическое сообщество, смекнув что управлять им сможет и в Израиле.
Через несколько бессонных ночей проведенных в квартире Варламия, у них с Саввой родилось сообщество. Пока оно состояло всего из двух человек. Омрачало радость только одно, помимо рождения, появились и жертвы. Взбунтовалась Санька, уличив Савву в неверности.
Варламий трезво оценил обстановку и лаконично уладил неприятность. Будучи опытным мужчиной в общении с дамами, он сводил Саньку не только в «Шоколадницу», но и в ресторан «Седьмое небо» расположенный на верхушке Останкинской башни, рассказал ей о грандиозных планах, пообещал держать в курсе всего, что будет происходить, после чего вопрос с рожками, пробивающимися в глубине пышной Санькиной причёски, был на время снят. Довольная Санька и сама загорелась новым предприятием.
Просодия
Вскоре на страницах многих литературных интернет сайтов появились объявления: «Дорогие поэты и музыканты! Присоединяйтесь. Организовано новое сообщество «Просодия», которое является альтернативным общественно-творческим движением, замыслом синтеза слова и музыки, союзом поэтов и композиторов-исполнителей. Вас услышат. Вы будете выступать на лучших площадках нашего города».

Начинать новое дело трудно. Савва с Варламием решили сделать свой первый сольный концерт. Договорились с одним уважаемым клубом по поводу аренды помещения. Варламий в срочном порядке написал несколько песен на стихи Саввы, обзвонил своих знакомых и пригласил их на концерт.

Поскольку никто из знакомых до сих пор не видел Варламия закатывающего концерты в клубах, обычно он их закатывал на совещаниях для начальства, многие с интересом откликнулись на это предложение.
Савва со своей стороны пригласил своих соратников поэтов, вместе с жёнами и детьми.
Поэты всполошились. Многие из них, услышав новость о том, что Савва организовал концерт, что на его стихи теперь поют песни, пошли посмотреть на сие действо, кто из любопытства, кто из зависти.
Частенько первый блин бывает комом, но в целом - концерт удался. Начинающие предприниматели остались довольные собой, однако нужны были другие исполнители. Все ж слушать одного Варламия было тяжеловато, ибо по большей части он остался архитектором, а не певцом, как ни старался.
Прочитав в письмах об успехах мужа, Циля страшно возгордилась. Она никогда не сомневалась в своём Варламчике и, тоже было, засобиралась в Россию, но муж быстро её остановил, напугав ужасным российском климатом, неподъёмными ценами на всё, включая трусы и спички, посетовав на её слабое здоровье.
А в Москве жизнь завертелась. Общественность состоявшая в основном из малоизвестных поэтов бурно зашевелилась. С музыкантами было туговато.
Варламий придумал ход. Понимая, что приличные композиторы не заинтересуются никому не известными поэтами, он сделал ставку на тех, кто поёт свои песни на кухне друзьям и уговорил знакомую поэтессу Прахладу поискать их через интернет. Огромное количество людей, пишущих музыку, ищут тексты для своих песен. Они наверняка заинтересуются предложением выступить в приличном клубе.
Прахлада рьяно взялась за дело. Прошерстила многие поэтические и прозаические сайты, прочитала гору написанных бредней, завела отдельную страничку в интернете и потихоньку начала выходить на безродных музыкантов.
Многие из самоучек уже давно махнули рукой на своё творчество, зато теперь им представлялся шанс начать всё заново, и главное для этого не требовалось высшее музыкальное образование, да и возраст не играл никакой роли.
Прахлада кидала крючок с наживкой и довольно скоро стала опытным рыболовом «Вы пишете песню на мои стихи или стихи вот этих поэтов - я помогаю выступить на сцене престижного клуба».

Творческий народ повалил валом.

Через короткий промежуток времени дела пошли в гору. Появились новые исполнители. Все они работали в разных местах и имели различные профессии. Среди них были адвокаты, бухгалтеры, врачи, секретарши, преподаватели английского языка, охранники, кассиры и даже банкиры. Объединяло их одно – все они писали стихи или прозу, играли на гитаре, фортепьяно, владели синтезатором и с удовольствием откликались на новое для них дело, а именно написание песен.
Поначалу концертов было немного, по одному в месяц, но музыканты всё прибывали, и скоро их стало значительно больше.
Арлен Колотушкин и Ведмедь
Став продюсером Савва начал вкушать не только лавры, но и собирать шишки. С каждым артистом приходилось работать в отдельном порядке.
Однажды на один из сборных концертов исполнитель русского шансона Арлен Колотушкин, работающий в мирской жизни охранником, пригласил своего друга в качестве группы поддержки. Он собирался выступить сам и уговорить Савву выпустить на сцену его друга.
Поначалу Савва заартачился, но Арлен стоял за друга горой и даже приплатил за него.
С Арленом Савва познакомился давно. Они жили в соседних квартирах. Савва знал увлечения соседа. Арлен любил охоту, держал здоровенную псину и занимался музыкой. Сочинял песни на стареньком синтезаторе.
Его знали и уважали все жители подъезда благодаря истории связанной с задержанием наркомана. История переходила из уст в уста, обрастая всё новыми выдумками. А дело было так.
Арлен всей душой ненавидел братию нариков, да надо же такому случиться, на ловца и зверь бежит.
Работа у него была сидячая, просиживал штаны охранником офиса, двигался мало, старался после работы ходить пешком.
В один из вечеров возвращаясь домой поднимался по лестнице на четвертый этаж, думая о горячем ужине, дымившемся на столе, заметил в пролете между третьим и четвертым этажами, тёмную фигуру.
Молодой паренёк африканской наружности держал в руках маленький пакетик. Заметил поднимающегося мужчину. Сверкнул белками глаз на тёмном лице, подмигнул и показал раскпытцю ладонь, на которой лежал пакетик с белым порошком.
От увиденного у Арлена подскочило давление, зашумело в ушах, в голову ударила кровь. Не говоря ни слова, подскочил к парню, схватил его за тёмно-серую куртяшку с капюшоном и поволок вниз.
Курчавый дурачок не подозревал, с кем он связался. У Арлена была бульдожья хватка.
Парень взвыл, что-то залепетал, но Арлен его не слушал. Доволок до двери и выкинул на улицу.

На следующий день около подъезда его поджидали двое. Один мужик чуть мельче Арлена, но довольно крепкий, другой худенький и пониже. Тот, что пониже достал какую-то книжицу и ткнул ему в нос.

- Попрошу остановиться и пройти к нашей машине.

- А вы кто такие? Документики имеются?– осведомился он.

- Сейчас узнаешь, падла, - прошипел мелкий мужичок, ткнув ему в нос удостоверение ФСБ. Ответишь за хулиганство.
- Ну-ка дай, почитаю, - начал наливаться злостью Арлен, - какая там написана фамилия? Свищев? Что-то я таких фамилий в районном отделе не знаю и на всякий случай прихватил руку мужичка повыше локтя. Тот испуганно забился.
Товарищ Свищева не растерялся и, схватив Арлена за вторую руку, попытался загнуть её за спину.
Изумившийся Арлен выпустил мелкого нападающего и сцепил руки перед собой:

- Давайте орлы! Расцепите ручки.
Мужики повисли на его руках, как пиявки. Тот, что был выше ростом, прохрипел:

- Валера, доставай наручники.
При слове наручники, Арлен побагровел, расцепил руки и, сделав стряхивающее движение, откинул нападавших, мгновенно перехватив обоих за воротники курток.
Марина ждала мужа. Он задерживался, она нервничала, поглядывая на часы. На обеденном столе остывала жареная оленина, добытая мужем на охоте.
Неожиданно за дверью послышалась возня и она узнала голос мужа:

- Марин, открывай. Руки заняты. Зови Дарли.
Распахнула дверь, пропустив вперёд собаку.
На пороге стоял красный, аки поздняя рябина Арлен, в его руках карасями барахтались два мужика. Один из них практически висел над полом.
Арлен втолкнул их в квартиру, не выпуская из рук, и громко скомандовал собаке:

- Дарли! Охранять.
Грозно рыча собака подошла ближе. Мужики притихли.
Арлен скомандовал.

- Быстро набирай Василича и поднеси мне трубку к уху. Возьми из кармана этого червя, - потряс в воздухе мелким мужичком, - удостоверение подполковника ФСБ. Проверим что за птица.

Марина с расширенными от ужаса глазами, начала нервно шарить по нагрудному карману молча взбрыкивающего псевдо ФСБэшника. Тот лягался ногами, но молчал. Достала книжицу развернула, прочитала: «Начальник управления Центрального округа подполковник Свищев».

В это мгновение тот, что повыше попытался вывернуться и достать Арлена ногой в пах.
Это он сделал зря. Если бы только знал, что собака была чемпионом Москвы по кусачке. Собака попыталась броситься, но хозяин остановил её и в ответ двинул злоумышленнику ногой под зад.

- Не трепыхайся.

Дотащив обоих до дивана, кинул подполковника на подушки, второго же зажал ещё крепче, повалил на пол, и сел на него верхом заломив руки за спину.
Марина прибежала с телефоном и поднесла трубку к уху мужа.

- Алло. Василич привет. Пробей-ка по базе, есть у вас в управлении некий подполковник Свищев? Что случилось? Потом расскажу. На охоту через неделю? Конечно, поедем. Песни под гитару? Будут. Не торопись, я подожду. Чего пыхчу? Кабанчика завалил.
Тем временем Свищев вовсе не собирался дожидаться окончания разговора, попытался вскочить с дивана и кинуться со спины на Арлена. Тут его и накрыло. В лицо ударила струя нервно-паралитического газа. Марина решила постоять за мужа и собаку сама.
Ещё через мгновение огромная собака крепко взяла его за ногу. Крепко, аккуратно, ровно так чтобы удержать, но не прокусить.
Его глаза заслезились, горло сдавило, он зашёлся кашлем. Враг был повержен.
Дарли скосила глаза в сторону хозяина. Тот одобрительно крякнул, восхищаясь своими девочками.
- Дарли, плюнь его, - крикнул в трубку, - ну что? Нет такого? Я так и думал. Василич приезжай на оленину. Сейчас. Пару мальчиков возьми. На меня совершено нападение. Чего ржёшь? Кто осмелился? Нашлись два дурака.

Через семь минут Марина, до сих пор держащая в руках удостоверение, открыла дверь. На пороге стоял Олег Васильевич. Начальник отдела Юго-Восточного округа по борьбе с преступностью и террористической деятельностью.

Олег Васильевич шагнул внутрь квартиры за ним вошли трое молодых парней. Двое с автоматами и один в штатском. Посмотрел удостоверение, услышал кашель.

- А кто это у вас один так надсадно кашляет? – спросил Марину. - Дарлюша взяла за горло?

- А-а, - махнула она рукой, - это я его спрыснула, он мешал Арлену держать крупную птицу.

Разберемся, - улыбнулся он, махнув мальчикам, - взять.
Так Арлен очистил свой микрорайон от торговцев наркотиками.
Савва уважал и чтил соседа, подружился с ним и одним из первых пригласил в свою команду.
На сцену поднялся Евгений Ведмедь. Как нередко бывает, фамилия солиста соответствовала образу.
Евгений пел с детства. Он громко орал в яслях, голосил в детском саду, с удовольствием ходил на все уроки пения в школе. Пение давалось ему гораздо лучше, чем остальные школьные предметы. Частенько, придя домой, он вынужден был давать дневник отцу на подпись.

Далее следовала словесная расправа над нерадивым учеником:

– Русский – два, математика – два, физика – два... Физкультура, это уж ни в какие рамки… забыл форму – два! Растяпа! О! Пение – пятёрка… Господи! Этот дeбил ещё и поёт!
Сегодня Евгений Петрович выступал в клубе в поддержку друга Арлена. Песню он взял хорошую, не какую-нибудь чукотскую народную «Что вижу – то пою».
Вижу, зал небольшой, однако

Потолок черный-черный, как фрака -
Красным, желтым горят рамп глазницы -
Это мой выступленье. Красиво.

Ыыыыыыыыыыннн...
А любимую с детства. «Чуть помедленнее кони» Владимира Семеновича Высоцкого. Этого исполнителя Женя почитал и уважал за умные, сердцем пропетые песни, близкие каждому неравнодушному российскому человеку. Но самое главное, у них были похожи голоса. Евгений Петрович пел с хрипотцой, тщательно подражая своему кумиру.

К выступлению он готовился заранее и основательно. Не доверяя всяким звукооператорам, привёз чемодан собственной аппаратуры, микрофон, усилитель. Установил оборудование на сцене, и сел на первый ряд рядом со своей женой ждать приглашения на сцену.

Половину концерта с тоской глядел на выступающих. Зато жена Люся была совершенно счастлива, что её вывели в свет. Она радостно хлопала каждому исполнителю и кричала «браво».
Отпел заунывным голосом какой-то мужичок с взъерошенной шевелюрой, в потёртом джемпере в шашечку, белёсых джинсиках и кроссовках, судя по манерам из грузчиков, которые в свободное от работы время поют под гитару песенки собственного сочинения.
Потом выплыла престарелая опереточная певица, вынужденная от безысходности пробовать себя в шансоне. Гремя объёмным ожерельем и браслетами, она напоминала рождественскую ёлку. Закатив глаза, вероятно, думая, что выглядит театрально, дама напомнила ему деревенскую курицу, собирающуюся снести яйцо. Странно было слышать тоненький голосок, вылетающий из недр объёмной фигуры. Глядя на неё он совсем было зачах, но «толстая пискля» довольно быстро отголосила и объявила в микрофон его выход.
Евгений Петрович встал, посмотрел на жену взглядом полководца перед сражением, расправил пиджак, подтянул штаны и вышел на сцену. Там включил свою аппаратуру, взял микрофон и запел.
Зал охнул. Из недр аппарата раздалась фонограмма с оригинальной аранжировкой. Настолько необычной, что слушатели не сразу поняли, что это? То ли марш, то ли реквием.

Пропустив вступление песни, Женя громко запел, не попадая в собственную фонограмму. По залу разнесся рёв медведя-шатуна потревоженного охотниками в зимней берлоге:

– Чу-у-ть, пом-м-м-медлен-н-нее кони-и… Чу-у-у-у-ть помедленнее..

Раздался раздражённый выкрик:

– Чуть побыстрее! Пойте быстрее.
Но Евгений Петрович никого не слушал. Что они понимают в пении!? Главное, петь громко и доходчиво. Со всей душой. А что пугаются молодые девицы - это хорошо.

Две девушки, сидящие за столом недалеко от сцены, громко зашептались.
– Ты не знаешь, кто его привёл? Это же ужас, как он поёт! Рычит, как недобитый кабан.

– Было бы у меня ружьё, я бы его пристрелила, чтобы не мучился, – громко зашептала вторая.

– Видимо своим пением он убивает время, – зашептала первая.

– Он выбрал страшное оружие, – отозвалась вторая.

Евгений грозно сверкнул глазами на девиц и окончательно отстал от фонограммы. Теперь он пел сам по себе. Акапелла. Фонограмма закончилась, а Евгений Петрович ещё только допевал куплет, поэтому припев у него получился без музыки.

Закончив выступление посмотрел в зал с видом рыцаря одержавшего победу. Жена встала во весь рост и восторженно начала хлопать супругу. Евгений Петрович слегка поклонился залу.
О чём-то шептавшиеся девицы, громко захлопали в ладоши и радостно выкрикнули хором «браво».
- Курицы довольны, – удовлетворённо подумал Евгений, расправил грудь и выдохнул:

– А сейчас я спою ещё одну песню.

Девицы аж рты ладошками прикрыли и вновь яростно зашептались между собой:

– Что он нам собирается спеть? Прошляпин хренов, – но тут же смолкли, наткнувшись на испепеляющий взгляд жены Евгения Петровича.

Певец же басовито затянул безо всякой музыки.
У меня есть девчонка что надо,
Только с фейсом ей не повезло:
Её зубы, как у Маргарет Тэтчер,
Вес её под сто кило.
Неожиданно в зале раздался треск, потом громкий стук падающего стула, а следом и звук плюхнувшегося тела. Один из зрителей, тучный юморист, слегка расслабившийся в буфете, развлекавший зрителей анекдотами до начала концерта, в попытке подпеть исполнителю активно заёрзал на стуле, и тот развалился.

Савва выронил из рук программку, не выдержал и «турманом» взметнулся на сцену, вырвав микрофон у медведя-ревуна:

– Дамы и господа! Перерыв десять минут. Проветритесь, покурите и ...мы рады видеть вас снова!

Во втором отделении концерта Савва уже не радовал публику своей широкой улыбкой, да и певец куда-то исчез.
Савва брал в гардеробе пальто, тщательно прикрывая подбитый глаз. Певец мыл в туалете холодной водой распухающий кулак.

Евгений Петрович был доволен сегодняшним концертом. Он ведь, как певцом стал? Где – в скулу, где – по макушке, а теперь поёт себе и поёт, прокладывая путь на эстраду силовыми методами. Пусть по одной песне, ну и что? Умные администраторы не пристают, а дуракам всё неймётся «Зачем вы поёте под фонограмму?».
- Тьфу! Я под водочку и сплясать могу! – усмехнулся он, – талантливый продюсер умеет выбрать «жертву» по своим силам. И вообще не важно, можешь ли ты петь? Важно хотеть петь!

В тот день Савва вернулся домой с красивым фингалом под глазом и Санька, впервые, попыталась уговорить бросить его это неблагодарное занятие. В душе она продолжала подозревать мужа в изменах «Наверняка получил в глаз от чьего-то разъяренного мужа».
Савва же прикладывая к фингалу ватный тампон смоченный свинцовой водой звонил Арлену:

- Больше ни одного медведя. Ты меня понял? - и положил трубку.
Леандр
Леандр Псоевич Тверезых работал руководителем фармацевтической компании, писал стихи, любил петь и выпить. Особенно хорошо ему пелось после коньячка.
В один из вечеров после тяжелого трудового дня, хорошего ужина и трёхсот граммов французского коньяка «Наполеона», он почувствовал себя Бонапартом. Ему в голову пришла мысль о создании собственного творческого клуба.
Навела его на эту мысль Прахлада, когда они пересеклись в сети интернет на одном из многочисленных поэтических сайтов. Она увидела его фотографию с гитарой и намекнула, что не стоит зарывать свой талант в землю, пообещав за написанную на её стихи песню устроить ему выступление в приличном клубе.
Леандр принял освежающую дозу и не долго думая написал песню на собственные стихи. На следующий же вечер пригласил домой сослуживцев и опробовал свой опус на них. Учитывая, что у Леандра в баре всегда стояли достойные напитки, привозимые ему в качестве взятки из разных стран мира, народ собрался быстро и в итоге остался в восторге.
После дебюта, для закрепления успеха Леандр все же выступил пару раз на концертах у Саввы и окончательно утвердился во мнении о создании собственного музыкального предприятия. Он не сильно увлекался бардовской песней, гораздо больше его привлекал такой жанр, как шансон. Музыка веселая, разбитная, громкая. Его обожаемым кумиром был Михаил Круг. Главное собрать команду и не такую, как у Саввы. В его глазах представители шансона выглядели крупными мужчинами с хриплыми голосами.
В конце концов, он рассудил так, если Савва умудряется набирать себе бардов, скитаясь по городу, зависая в переходах слушая никому неизвестных побирушек, поющих за деньги, то почему бы и ему не набрать свою команду молодцов?
Прошло совсем немного времени и Леандр мягко вписался во многие московские клубы «Русская душа», «Бутырка», «Гараж», «Сова» и другие. Его команда в отличие от конкурента выглядела, как минимум сборной по тяжелой атлетике. Здоровенные парни под сто и выше килограмм, с крепкими затылками, огромными подбородками и животами, обладающие зычными, ревущими, как иерихонские трубы голосами. Про его команду сразу же заговорили «А вот и Леандр со своими бандитами».

Главным коньком сборной стал колоритный исполнитель русского шансона Петя Манашко. Парень работал в банке, весил сто тридцать килограмм, мог много выпить, умудрялся завести публику с первого аккорда. Когда Петя выходил на сцену, публика взрывалась бешеными аплодисментами. Но самое главное, Петя любил не только петь, но и сплясать. Танцующий бегемот неизменно вызывал восхищение публики. Его песни были незатейливыми, жизненными, а местами и откровенно смешными. Леандр выпускал Петю «на посошок». Публика в зале к тому времени была в сильном подпитии и требовала хлеба и зрелищ.
Вот и в этот вечер Петр вышел на сцену, щёлкнул подтяжками объёмных брюк с трудом сходившихся на его большом животе и громко объявил:

- Дамы и господа, сейчас я вам спою песню «Маленькая женщина для большой любви».
Зал притих, Петя сделал красивый пас руками и затянул:
Хочу узнать твою душу,

Хочу узнать твоё тело,

Хочу, что б был тебе нужен,

Хочу, что б меня хотела.
- А-а-а, - зарыдала навзрыд хилая, томная брюнетка бальзаковского возраста. - Какой мужчина, - и сметая всех на своём пути, ринулась на сцену.

Леандр перехватил её в тот момент, когда она попыталась, споткнувшись о край рампы, дотянуться до Петиной ноги.
Постарался взять её тщедушное тельце поперек талии и оттащить вглубь зала, но не тут-то было. Брюнетка оказалась довольно сильной и впиявилась своими длинными ногтями в шею Леандра, пытаясь отпихнуть его от себя и таки добраться до Пети.
Всё это время из-за столика стоящего около сцены на мужа смотрела широко открытыми, полными недоумения и слёз глазами жена Леандра. Происходящее повергло её в ужас. Муж без зазрения совести лапал чужую бабу на глазах у изумленной публики.

- Леандр, - крикнула она, - выведи эту сумасшедшую вон.
Брюнетка живо откликнулась на клич и, вывернувшись из лап захватчика, бросилась к крашеной в бело-рыжий цвет стерве.
- Это кто тут сумасшедший, - рыкнула она. Через секунду её когти, выкрашенные в чёрный цвет, хищной лапой ухватили оппонентку за крашеные кудели.
Юлианна взвизгнула, попытавшись вырваться из цепких рук гарпии. Ей это удалось не сразу. Брюнетка намертво зажала её чёлку в своей пятерне и теперь целилась в её лицо массивным зеленым перстнем.
Леандр понял «Сейчас дело закончится обезьянником» и поспешил на помощь жене.
Петя продолжал петь, публика ревела от восторга. Зал разделился на две половины. Одни продолжали слушать песню - вторые делали ставки на женщин. Одни считали, что победит брюнетка, так как обладает сильным характером - другие ставили на бело-рыжую лошадку. Она была большей массы, нежели оппонентка, а уж припёртая в угол ринга, легко могла бы уложить обидчицу один боковым ударом.
Леандр успел влезть между бабами вовремя, закрыв своим телом жену и оказавшись один на один с перстнем. Ему повезло только потому, что в юности занимался боксом и знал, как уйти от прямого удара.
Сделал обманное движение головой, и перстень пролетел в сантиметре от его уха, никого, не задев за живое.
Промахнувшаяся брюнетка скорчила обиженную гримасу, так и оставшись стоять в боевой позе с клочком вырванных волос в одной руке и поднятой вверх второй рукой.
Всех успокоил наряд полиции, вовремя вызванный администратором клуба. Брюнетку взяли под тонкие руки и вывели вон.
Леандр бросился успокаивать жену.
Кухонная братия
Через полгода взбунтовалась Циля. Муж завис в России и домой не собирался, его так затянул процесс творчества, что никаким форшмаком не заманить. Снова собралась за мужем.
Позвонила мужу в Москву, пригрозила лишением гражданства, если он в ближайшем месяце не вернётся.
Варламий быстро сообразил, что дешевле съездить к Циле на пару-тройку месяцев, нежели содержать её здесь и пообещал супруге вернуться. Обещание пришлось выполнить, и он укатил к любимой на четыре месяца.
Савва же остался один на один с разрастающимся сообществом. Исполнители всё прибывали и прибывали.
На одном из концертов появилась новая исполнительница, которую невозможно было не заметить. Её внешний вид был настолько экзальтированным, что убивал наповал добрую половину слушателей, сидящих в зале.
Короткое черное обтягивающее платье, глубокое декольте, черные лаковые сапоги–ботфорты и огромная шляпа с длинными чёрными перьями. Эсмеральда Исааковна Крутихвост была особенно неотразима и принадлежала к породе женщин вамп.

- Да что выговорите? Я танцевала на столе? В нижнем белье? … Да вы рано ушли…

Работала преподавателем английского языка в одном из столичных университетов. Днём выглядела серой мышкой, вечерами же преображалась до неузнаваемости.
Все песни были на её собственные стихи и музыку. Гитару она принципиально настраивала в разрез с традицией, а именно с си бемоля и взвывала так, что работники клуба неоднократно собирались вызывать скорую помощь, подозревая, что она вот-вот рухнет посередине сцены. Помимо прочего Эсмеральда периодически выбегала в зал, падала тряся перьями на колени перед каким-нибудь приглянувшимся ей мужчиной, приводя жертву в немой ужас.
Савва и сам было поддался на какой-то момент очарованию «черной моли», но Санька быстро опустила его на грешную землю, пообещав повыдирать все перья из этой шляпы и все волосы из этой крашеной головы.
Конфликт дошёл до того, что Савва зарёкся приглашать её на концерты с участием Крутихвост.
Ещё одна исполнительница, на которую Савва попытался сделать ставку, была бывшей опереточной певицей в годах. Маленькая, худенькая, крашеная блондинка в очках с короткой стрижкой под каре, подвижная и голосистая Ифигения, потрясала мощью своего голоса.
Она могла взять настолько высокую ноту и так долго её держать, что местами закладывало ушные перепонки, а она сама напоминала птичку из мультфильма «Шрэк», которая лопнула от звука собственной трели.
Голос Ифигении мог поднять солдатскую роту, мёртвого осла и ещё бог знает кого. Беда состояла в том, что помимо профессионализма, вступали другие факторы. Певица стремительно старела, и чтобы поддерживать форму и голос, перед выступлением постоянно делала лицом жуткие ужимки и гримасы, чем пугала сидящих рядом с ней артистов и слушателей. Свои гримасы она объясняла разогревом мышц лица.
К тому же осознав свой статус и оценив уровень своего профессионализма на фоне других выступающих, она заявила:

- Где здесь артисты? Не вижу их, - плюнув, таким образом, на всю собранную им команду трубадуров.
Больше того, вырвавшись после долгого перерыва на сцену, она решила омолодиться, появившись на очередном концерте в мини платье, которое себе не могут позволить надеть даже юные девы. В дополнение к нему нацепила кожаную куртку рокера, отобранную у сына. Её потрепанные временем ляжки и металлический бляхи на куртяшке довели до экстаза несколько человек, которые заявили, что лучше её слушать на записях, нежели созерцать этот кошмар перед собой.
С Саввой она вела себя по принципу, если Вам нечего бросить к ногам женщины, то хоть сами там не путайтесь. Он не мог с ней расстаться совсем и решил держать её на длинном поводке, приглашая на концерты от случая к случаю, отодвинув подальше, как задвигают старые чемоданы вглубь антресолей.

Критически осмыслив творческую группу, Савва начал более строгий отбор.
Во-первых, он стал делать ставки на мужчин, и их появилось довольно большое количество.
Во-вторых, к женщинам подходить с более строгими мерками и отбирать их по нескольким параметрам, в том числе и по фейс-контролю.

В-третьих, все исполнители должны были петь песни на его стихи.
В итоге у него собралась довольно колоритная банда: сосед Арлен Колотушкин, бывший рок-музыкант Яхонт. Юная исполнительница бардовских песен Люба Раскатаева пухленькая блондиночка, с широким силиконовым ртом, над которым поработала команда косметологов. Очень значимая фигура Наполеон Соломонович Еврейко, сочинивший более тысячи песен на стихи древних поэтов, обладающий колоритной внешностью матёрого льва.
Наполеон сражал дам наповал не только приятным голосом и качественной игрой на акустической гитаре, но и своим дворянским видом.

На него Савва возлагал большие надежды, но тот был очень занятым и практичным человеком, поэтому принимал участие в концертах редко.
Две сестрички близнецы Ида и Лида Ссюхины из села Ссюхино. Тонкие, красивые, радующие мужской глаз. Пели всегда под фонограмму, но за их прелестные мордашки им прощалось многое.
Энергичная дама бальзаковского возраста Олёна Вездесущая умеющая быстро писать песни на любую тематику. Помимо всего прочего, Олёна помогала во всякого рода беготне.

Дима Кайманов - большой дядя с двенадцатиструнной гитарой, крепким затылком, мощными руками, больше подходящий для команды Леандра Тверезых.
Дима обожал лёгкий рок-н-ролл. В миру работал врачом-хирургом. В свободное от работы время поигрывал на гитарке снимая стресс от работы. Все его песни были весёлыми, бодрящими и жизнерадостными. Особенно хорошо ему писалось после неудачных операций.
Дима работал в обычной городской больнице хирургом и относился к тем врачам, которые любят во всём порядок.
Обожал свою работу и был приверженцем теории – лучше качественно отрезать, нежели лечить гнойник до следующего обострения.
Оперировал всё: огнестрельные ранения, ножевые, аппендициты. По принципу:

- Доктор, у меня лицо синее.

- Ампутировать! Следующий.

Он даже провёл операцию на яичках у мужчины, который по своей дурости решил показать двум женщинам спортсменками-прыгуньями, какой он орёл попытавшись перепрыгнуть метровый железный столб, врытый в землю и в итоге добровольно сел на кол.
Всякое бывало. Единственное что его расслабляло после работы это игра на гитаре. Иногда ему приходилось дежурить сутки и тогда появлялось лишнее время.
В команду к Савве он попал после несчастного случая на работе. Главный врач для сотрудников установил в ординаторской огромный аквариум и заселил туда не золотых рыбок, а пираний. Их боялся весь медицинский персонал больницы. Только Дима обожал свирепых рыбок. Он почему-то сравнивал их с хирургами. У них были острые зубы, и они мгновенно расправлялись не только с пищей, молниеносно кроша её на кусочки, но и с любым предметом, попавшим в аквариум. Работали чисто, без лишних остатков. Дима начал их подкармливать мелко нарезанным мясом, курицей и даже кусочками колбасы.
Коллеги шутили:

- Дима ты их кормишь тем что осталось от последней операции?

На таких харчах рыбины быстро выросли, начали драться между собой, и в итоге в аквариуме осталась одна сильная и могучая рыбина.

К несчастью она не разделяла любви своего благодетеля и как только покончила со своими собратьями, принялась за Диму - укусив его за указательный палец правой руки, буквально вырвав из него кусочек мяса.
В итоге он на неделю выбыл из строя. Сидя дома на больничном, ползая по интернету в поисках музыки познакомился с Олёной. Она и привела его к Савве.
Савва не любил врачей, считая в душе всех без исключения хирургов убийцами. Он твёрдо осознавал, что живёт в стране непуганых идиотов где врачи без границ, а журналисты без башни.
Ещё одним значимым музыкантом Савва посчитал Альфреда Нетудыхту, которого нашёл на старом Арбате, где тот, умея играть на бонгах, зарабатывал свой хлеб с маслом.
Нашёл и ещё двоих интересных исполнителей. Гитариста с экзотическим именем Даздраперм «Да здравствует первое мая» его дед и родители были ярыми коммунистами и Виагру Ладную.
Последняя обладала отличным низким роковым голосом, была молода, красива, приятна во всех отношениях. Её Савва выпускал под конец представлений, дабы услаждать взоры и слух публики. На концерты, в которых выступала Виагра, Савва жену не пускал.
Начались сплошные концерты, однако Савва чувствовал, чего-то не хватает, да и артисты у него были своеобразными.
Арлен Колотушкин совершенно не мог себя держать на сцене надлежащим образом. Каждый раз, выходя к микрофону, он вставал в профессиональную стойку охранника. Ноги на ширине плеч, руки за спиной сцеплены в замок. Он не знал, куда ему деть руки.
В итоге Арлен вставал в бойцовую стойку, делал спортивное лицо и начинал петь. Его нежные песни никак не соответствовали образу. По хорошему его нужно было слушать, плотно закрыв глаза, иначе создавалось впечатление, что он спрыгнет со сцены и пойдёт по залу наводить порядок, поколачивая слушателей дубинкой.

Альфред Нетудыхта был хорош, как музыкант, однако почти всегда приходил подвыпивши. При этом он широко улыбался дамам, подмигивая им одним глазом. Кому-то это нравилось, кому-то нет. Если в пределах его досягаемости находился стакан со спиртным, Нетудыхта тут же морально подкреплялся.

Олёна Вездесущая не зря получила свою фамилию. Обладая довольно объёмной фигурой и крайне робким характером, она имела от природы тоненький голосок, и когда начинала петь, до боли напоминала поросёнка Пятачка из мультфильма «Винни Пух».

К тому же она так боялась сцены, что пару раз Савва, глядя на её дрожащие колени и срывающийся голос, серьёзно задумывался о договоре с врачами местной больницы, чтобы они выделяли одного сотрудника на непредвиденный случай.
Дима Кайманов постоянно требовал денег за каждый взятый им аккорд, скандалил и намекал, что не дай бог, Савва заболеет и попадёт к нему в больницу. А такие вещи, как анестезия проводятся разными способами, в том числе и ударом бревна по голове.

Люба Раскатаева была юна и активно тренировалась в искусстве обольщения. Каждый раз она надевала на свои пышные формы, такие наряды, глядя на которые ни один зритель не мог оторвать от неё взгляда.
Ей нравилось смотреть, как мужчины и женщины меняли цвет лиц, аки хамелеоны. Особенно возмущались по этому поводу женщины.
А после того, как на одном из концертов она села на стул в короткой юбочке и широко расставила ноги, показав залу ярко-красные трусики, разразился большой скандал.
Один из мужчин-зрителей после выступления прижал её к стене пытаясь увести в номера, за что схлопотал подзатыльник от собственной супруги. Саму Раскатаеву она попыталась ударить её же собственной гитарой. Савва тогда её еле отбил.
Сестры Ссюхины всегда были на высоте, публика их любила, но они приглянулись и Леандру. В итоге он перетащил их в свою команду. К тому же его бандитам требовались девочки.
Он окончательно забросил свой фармацевтический бизнес, взял все деньги и полностью окунулся в музыкальную жизнь. Имея живую наличность раскручиваться куда легче и быстрее. Благодаря ей он давно обошёл Савву и теперь начал ездить по всей России, рассудив трезво «Пьяные клиенты платят больше», а шансон в ночных клубах – золотая жила.
Даздраперм и Яхонт были самыми надёжными и самыми профессиональными музыкантами. Они всегда могли держать зал столько, сколько было нужно, но требовали за своё мастерство денег, а их у Саввы было не так уж и много, ведь чтобы оплачивать аренду залов ему приходилось много работать.
У Варламия с платежеспособностью проблем не было, но он периодически исчезал на несколько месяцев.
Музыкально-поэтическая команда разрослась, а денег не прибавлялось. Надо было что-то придумывать. Друг Варламий и здесь нашёл выход.

План был прост, как всё гениальное. Всего-навсего надо было установить цену на билеты для каждого исполнителя и слушателя. А чтобы уплотнить «музыкальный косяк» посоветовал соединить напрямую поэтов и музыкантов. Привлечь стихоплетов к выступлениям на сцене, а музыканты пусть сидят в зале и выбирают понравившиеся им тексты.
Поэзия и музыка
Взявшись за новое дело, Савва отправил Саньку на месяц в Турцию. Он принялся за новую задачу.
Поэты должны выступать на сцене, так же, как и певцы. Пусть читают стихи, приводят своих друзей, и тогда аренда зала будет полностью окупаться, ибо давно известно, что поэты и прозаики, большие любители выпить и закусить.

Опять привлекли Прахладу, и снова она быстро справилась со своей задачей.
Через месяц Савва выпустил новую афишу «Поэты-песенники и авторы-исполнители в одном строю».
Однако на первом же музыкально-поэтическом вечере, где собралось много поэтов, случился казус.

Валерий Акакиевич Срам пришёл на творческий вечер к своему старому другу поэту-песеннику. Пришёл послушать песни, стихи, наконец, просто поддержать товарища юности.
Когда-то давно они оба стихоплётствовали, но друг на этой ниве быстро ушел вперед став известным поэтом, а Валерий забросил это неблагодарное дело и пошёл учиться на художника.
Прошло много лет, и вот теперь он сидел в зале, слушая стихи и песни своего друга совершенно не ожидая подвоха.
Во втором отделении концерта поэт-песенник неожиданно отложил гитару и громко сказал в микрофон:

- А сейчас я попрошу подняться на сцену своего давнего товарища и очень прошу его прочитать несколько своих стихотворений, - после чего спустился со сцены и подошёл к оробевшему Сраму:

- Помнишь хоть один стишок?

Валерий вспотел и выдохнул:

- М-м-м-м.. Помню. А может не надо?

- Надо, Валера, надо, - ответил старый друг и проводил его к микрофону.

Стоя на сцене с ужасом глядя в полутёмный зал, Валерий Акакиевич напрягся, вспомнил небольшое стихотворение, состоящее из двух четверостиший, прикрыл глаза, чтобы не видеть огромное количество буравящих его глаз и начал читать.
Первое четверостишие пролетело на «ура».
- А второе! Ну, никак не вспоминалось, - и тут он с ужасом поймал себя на мысли, что он напрочь забыл все слова.
Прошла минута. Зал замер и старался не дышать. Все понимали, что если бы они оказались на его месте, то многие не смогли бы прочитать и одной строки.
Прошла вторая минута, затем третья, из зала донесся участливый женский голос:

- А Вы начните стишок сначала!
Валерий Акакиевич с тоской посмотрел в зал. От женского голоса ему стало не по себе. С одной стороны, голос его вывел из проклятого ступора, с другой он не пробудил самого главного – не взбудоражил память.
Он собрал всё своё мужество, сложил в кармане фигу, как его учила матушка, и ещё раз прочитал первое четверостишие, после чего снова умолк. На этот раз послышался мужской голос:

- Шпаргалки надо брать с собой!

- Правильно, - поддакнул со сцены Валерий Акакиевич, складывая вторую фигу, - на шпаргалки мне и не дали времени. Не подготовил я их. Я вам прочитаю другое своё стихотворение.

Вытерев носовым платком пот со лба, бодро начал читать другое стихотворение. На этот раз его хватило всего на две строчки.
Зал нервничал и сопереживал. Валерий Акакиевич уже не видел лиц в зале, они плыли облаками перед его глазами и лишь в ушах звенел голос молодой женщины:

- Ну, что вы мучаете пожилого человека?
Ей вторил красивый баритон поэта-песенника:

- Ничего-ничего. Бывает. А что вы хотите? Он свои стихи читал только в школе. Отвык.
Спустя ещё минуту, а надо сказать спасли Валерия Акакиевича фиги, сложенные в кармане, он вдруг встрепенулся и стихи полились из него журчащими потоками.
Это были строки о природе, о море, о женщинах. Зал замер. Теперь все в едином порыве заворожено смотрели на сцену, и никто не обратил внимания, как подбежала зрелая дама. Пышная блондинка в чёрном обтягивающем платье, тщательно скрывающая свой возраст под тремя слоями дорогой пудры. Дама со слезами на глазах протянула Валерию, бордовую розу:

- Это Вам! Я вспомнила! Мы с Вами встречались на море, тогда, давно, в бывшем СССР. Вы мне читали свои стихи. Вы, подобно луне, всю жизнь имели свою неосвещенную сторону, которую, никому не показывали. Только я оценила, поняла вашу ранимую и нежную душу. Жаль, но тогда я была замужем. Зато теперь овдовела. Сколько лет прошло!!! Наконец-то, я Вас нашла.
- Я всегда пишу свои вирши только на берегу моря, - автоматически брякнул Валерйи Акакиевич.

- А ты в открытом море попробуй, будет глубже, - раздался голос из зала.

Савва попытался оттащить влюблённую даму от сцены, но та оказалась крепкой и тяжёлой. Она легко отпихнула его пышным бедром и прошипела:

- Уйдите! Не мешайте! Я его полжизни искала.

Пока Савва боролся с тётей у сцены, Валерйи Акакиевич прервал очередной стих о зеленых глазах и снова сложил в карманах фиги:

- Ну, уж нет! Не сдамся этой карге. Вот удружил дружок, - и хитро подмигнув блондинке, громко сказал в микрофон:

- Давай, друг. Песню для дамы! – но тот куда-то смылся.

Савва хрипло крикнул в зал:

- Нетудыхта! Выручай.

Альфред отставил от себя стакан с пивом, которым лакировал сто пятьдесят граммов водки, выпитой ранее, взял гитару и поднялся на сцену, шепнув на ухо Валерию:

- Был бы товар - купец найдётся.
Дёрнул струну и запел известную песню «Профессора Лебединского», глядя в мокрые от слёз и умиления глаза зеленоглазой блондинки.
За твои зеленые глаза,
Называю я тебя глазуньею…
Савва выдохнул.
- Все ж таки Нетудыхта молодец, хоть и выпил, спас ситуацию.

Для себя же сделал выводы. В дальнейшем вечера с поэтами должны готовиться заранее, ибо любой экспромт, должен быть хорошо отрепетирован.
Варламий
Пока Савва разбирался с поэтами, Варламий выяснял отношения с Цилей. Она не понимала, почему муж не берёт её с собой в далёкую Россию. Её грызли сомнения в верности мужа:

- Ламчик, скажи честно, где у тебя диван, на котором голоса проверяют? Кто крутит твои фаберже?

- Циля, не расчесывай мне нервы, - отбивался он, гладя пухлую ручку жены.

Циля вздыхала и ела всё больше и больше. Варламий понимал – жену надо успокоить. Пришлось пуститься на хитрости. Он решил сделать Цилю своим концертмейстером.
Обзвонил знакомых и предложил им дать концерт для русскоязычной публики в одном из клубов Натании, припахав благоверную по полной программе.
Теперь Циле думать было некогда. Новая почётная должность полностью поглотила её всю до остатка. Ей нужно было обеспечить мужу полный зал, сделать афиши, договориться о цене билетов.
В итоге она так забегалась, что испортила фигуру и похудела на целых пять килограммов. Варламий же после двух месяцев пребывания на исторической Родине с удовольствием закатил двухчасовой концерт для бывших соотечественников.
Все были счастливы. В первую очередь сама Циля. Все два часа она смотрела на мужа, и тихонько плакала в уголке, восхищаясь его умом и талантом. Сбор от концерта вышел очень неплохой.
Варламий знал - соотечественники не поскупятся. Многие израильтяне были благодарны за очередную весточку с бывшей Родины, так как половина из них в разные годы приехали на землю обетованную из Москвы и Питера.

Но нужно было двигаться дальше. Варламий пообещал устраивать концерты чаще, в том числе и с артистами из Москвы и после удачного дебюта укатил в Россию, наобещав Циле с три короба.
Циля слушала мужа и плакала. Но его слова об её руке на пульсе его карьеры слегка успокоили её мятущуюся душу.
Музыкальная поэтика
Тем временем Савва забегался с поэтами, они оказались более шустрой публикой, нежели музыканты и теперь рвались в бой. Многие из них задумались об исполнении своих стихов под музыку, а некоторые и сами пытались петь свои вирши.
Они бросились объяснять Савве, который и сам был поэтом, но забегавшись с артистами, всё больше и больше ощущал себя продюсером, а местами и просто билетером, что стих - это та же музыка, только соединенная со словом, и для него нужен тоже природный слух, чутье гармония и ритм.

Намекнули, что многие музыканты не могут правильно донести задуманное, а некоторые исполнители и даже назвали Савве имена этих поганцев, извратили смысл сказанного, превратили душевные порывы в фарс.
Уважаемый Саввой поэт Нестор Пидорич выдал на эту тему целую эпиграмму.
Внемлите Савва моему совету-
И не держите в сердце лёд,
Не затыкайте рот поэту,-
он Вам и сам его заткнёт.
Савва оценил творческие порывы и решил отныне делать разные концерты – музыкальные сборники и поэтические вечера. Однако совсем отказываться от бардов поэты не собирались. Те из них, кому слоны и медведи оттоптали в детстве уши, остро нуждались в таковых песенниках.
В частности, одна из поэтесс увлекающаяся поэтическим космосом, любившая рассуждать о глобальных понятиях космоса и хаоса, попросила Савву выслушать её стихотворение и выделить ей композитора-кухонника, из тех, что пишут бесплатно.
Он ей выделил Олёну Вездесущую. Объяснив, что она, тоже выходя на сцену, частенько бывает не в себе и они обе, конечно же, найдут друг друга, слившись в едином музыкально-поэтическом экстазе.

В общем, поэты были людьми творческими, местами неадекватными, пронырливыми и любили кучковаться.
Плюсы росли на глазах, залы обещали быть полными. Савва наметил большой поэтический вечер с названием «Настоящий поэт в любой прозе жизни живёт поэзией».
День икс настал. На вечер прибыли поэты, их друзья, родственники и дети. Наглядевшись на музыкантов, Савва не ожидал, что поэтическая публика окажется даже более экзотичной.
Одна из поэтесс пришла наголо обритой, другая сильно подвыпившей, третья с большими формами обтянутыми чёрной кожей и заявила, что она видит себя не только поэтессой, но и бардессой и заткнет за пояс любого музыканта–песенника.
Поэты мужчины выглядели не менее экстравагантно. Все они теребили в руках исписанные листочки и просились записать их на выступление.

Савва понял – ему придётся туго. Музыканты в основном люди молчаливые, из этих же наружу рвались не только рифмы.
К тому же на этот вечер явился предводитель поэтической тусовки пожилой поэт с кучей регалий и звучным именем Пофистал. Он сел ближе других к сцене, потребовал себе микрофон к столику объявив, что будет судить сам беспредел, который будет здесь происходить.
В довесок к Пофисталу в зал ворвался длинноволосый и длиннобородый дед, объявивший себя белым колдуном.
Пока Савва отвлекся на колдуна, Пофистал не стал терять драгоценное время и начал вечер сам.

- Уважаемые, - начал речь заслуженный старикан, - все вы знаете выражение гениального Гёте «красивые рифмы нередко служат костылями хромым мыслям». Давайте же не посрамим того дара, который был нам дан и покажем всему миру на что способно слово. Открытия в поэзии так же редки как в физике. Очищенные от скорлупы орехи ценятся куда выше, чем неочищенные. Так явим же общественности свои прекрасные лики.

Савва напрягся, ибо не видел никакой перспективы в изъятии у деда злосчастного микрофона. Затрепетал и не напрасно.
Пофистал назначил сам себя конферансье и главным судьёй. Выбрал жестом из зала хлипкую на вид шатенку одетую в блестящее платье «змеиная кожа», напоминающую пёструю африканскую змею мамбу и ткнул в неё микрофоном:

- Травиата Умойрыло-Письмер. Прошу на сцену.

Рыжая бестия зарделась, встала из-за столика извиваясь всем телом, цокая высоченными шпильками подошла к Пофисталу, взяла из его рук микрофон и поднялась на подмостки:

- Дорогие друзья, - начала она, - мы начинаем наш концерт. Не каждый сидящий в этом зале является настоящим поэтом. Иной поэт в стихах зачах, и графоманит лишь мозгами. Скажите, кто считается самым талантливым из живущих поэтов?

Из зала раздался мужской голос:

— Нас не так уж и много...

- Ха-ха-ха и не мало, - резанула Травиата и начала читать свои стихи. Не одно, и не два. Она вошла в медитативное состояние, и теперь медленно раскачиваясь из стороны в сторону, приглушенным шипящим голосом гипнотизировала слушателей.
После пятого стихотворения Савва не выдержал, взбежал к ней и встал рядом, попытавшись взять микрофон из её рук, но хлипкая женщина держала его крепко. Шипение усилилось:

- Не мешайте мне, укушу - наступила шпилькой Савве на ногу, постаравшись попасть металлической набойкой по пальцам.
От гадюки можно было ожидать чего угодно. Савва взвыл, и таки выдернул из её лап микрофон.
Обиженная Травиата, смерила его ледяным взглядом, убрала шпильку с его ноги и прошептала:

- Миленький, слышала, вы тоже поэт. Не боитесь меня? Вам это отольётся.
В последствие оно так и произошло. Спустя немного времени на всех поэтических сайтах Савва стал собирать ушаты грязи, вылитой на его стихи. Но на тот момент концерт продолжался.
Следующим номером на сцену вышел пожилой поэт, озабоченный сексуальной тематикой. Он был инвалидом второй группы, молодость его ушла, но душа продолжала оставаться молодой. Грачик Серопович осмотрев сальными глазами первые ряды с дамами начал читать.
Девушки нагие,

У моря, где причал,

Что формы есть такие,

Раньше я не знал.
Красивая походка

У девушки была,

Так водила глазками,

Я сходил с ума.
Очень захотелось

Срочно закадрить,

Ах, моя морковка,

Мне без неё не жить.
Она не возражала,

И стала флиртовать,

Тело задрожало,

Нужна была кровать.
Когда уединились,

Остались с ней вдвоём,

В экстазе долго бились,

Забывши обо всём.
Зал взорвался аплодисментами, и никто не обратил внимания, на то, что за вторым столиком от сцены заплакала маленькая пожилая женщина. Это была жена Грачика Сероповича.
Обнаженная грудь Мари Ванны,

Прячется в тени дверной,

Нежный свет из ванны

Манит меня с собой.
Савва с ужасом наблюдал, как мужская часть поэтического собрания медленно собирала волю в кулак. Ещё немного и он перестанет полностью контролировать ситуацию.
Он снова бросился на сцену, выхватил у поэта микрофон:

- А сейчас на сцену приглашается наш лучший музыкант Яхонт. Он исполнит для вас свою песню «Остынь».

Поэты притихли, многие из них разочарованно стали пожимать плечами и пошли к выходу из зала. Такой накал страстей требовал большого перекура.
Сам Грачик Серопович за свой столик не спешил. Он подошёл к барной стойке и заказал для жены шампанского с мороженым. По жизни у него складывалась всегда одна и та же ситуация, он боялся показаться на глаза Лиле, после того как ему случилось приволокнуться на стороне. Лишь удостоверившись, что взятка была принята, жена перестала плакать, и присосалась к шипучему напитку, он повернул свои стопы к семейной лодке.
После сладкоголосого Яхонта на сцену вырвалась следующая поэтесса. Разметавшиеся по плечам красно-рыжие волосы, горящие неугасимым огнём голубые глаза, красная роза в петлице пиджака напоминающего собой лесную поляну после пожара, снова привлекли внимание мужской части.
- Добрый вечер, - начала она мелодичным голосом, - давайте знакомиться. Моё творческое имя Заклимена Младогусь-Непорочная. Я прочитаю вам космические стихи.

Савва уже наслушался её вселенских стихов и теперь вышел в коридор, пытаясь дозвониться до Саньки. В последнее время жена совсем перестала ходить на концерты и их отношения резко ухудшились, особенно после Турции, где она ударилась во всякие бани и массажи, мотивируя это своим плохим состоянием.
Когда Савва попытался выяснить, что происходит? Она ему выдала неприятную фразу о том, что русские мужики не способны нормально ухаживать за своими женщинами и турки вынуждены отдуваться за них.

Савву это задело, но он не придал этому большого значения, так как считал, что Санька, как и многие женщины, просто не способна понять своими куриными мозгами, какое великое дело он продвигает вперёд.
Она трубку так и не взяла, в зале же послышалось какое-то оживление. Оказалось, что одна из поэтесс прилично взяв на грудь коньяку безо всякой закуски, требовала, чтобы на сцену поднялся Савва. Она собиралась прочитать ему стихи лично и хотела, чтобы он стоял рядом с ней. Плечо к плечу, грудь к груди, бедро к бедру.
Дабы не портить вечер другим, Савва вынужден был подняться к ней, что потом вышло, он даже не хотел вспоминать. После прочтения любовной лирики Регина Завироха впиявилась в его губы с такой силой, что он еле устоял под аплодисменты всего зала.
Тот вечер для него закончился плачевно. Регина преследовала его до самого конца вечера. Он попытался сбежать от неё в коридор, но она зажала его там и прижав телом к стенке попыталась положить его руку себе на ляжку.
Поэтесса рыдала, обнимала его и ни одна сволочь не пыталась ему помочь.
В конце концов, он вынужден был закрыться до конца вечера в мужском туалете и вообще не контролировать процесс в зале.
Впрочем, его контролировал Пофистал, а судя по доносившимся звукам, там происходили Содом и Гоморра.
Из туалета его вызвал администратор клуба и заставил прекратить всё это поэтическое безобразие, ибо время вышло.
Тот день Савве запомнился, как кошмарный сон. Дома Санька влепила ему пощёчину, ибо весь воротничок его белой рубашки был измазан кроваво-красной губной помадой.

- Поэтическая сволочь, будешь спать на коврике - взвизгнула она и вышла из комнаты вон.

Савва бросился к телефону звонить Варламию.
Трубку взяла Циля, которая решила во всём контролировать мужа и по этой причине к телефону его не допускала. К сожалению, Савва не предполагал, что только что её довел до истерики какой-то идиот. Ей второй час названивал какой-то мужик, требуя записать его на боулинг.

Циля нервно тёрла на терке морковку с яблоком.

- Алло, здравствуйте, можно заказать дорожку?

Сколько грамм? - язвила она.
- А это не боулинг? – терялся мужик.
- Это квартира. Уточните телефон, - злилась она.
Мужчина попался бестолковый и продолжал ей названивать. В конце концов, он довёл её до белого каления. Она бросила тёрку, морковку, яблоко и только хотела усесться на диван, как телефон вновь затрещал. Циля сделала спортивное лицо и решительно сняла трубку.

- Алло. Дорожек на сегодня нет.

Обескураженный Савва попытался достучаться до Цили, удалось не сразу. Наконец, Циля остыла, собралась с мыслями, вслушалась в мужской голос, доносившийся из трубки. После нескольких торопливых фраз брошенных ей, она поняла, что там, в Москве, что-то случилось, а значит, её муж вот-вот отправится в бега.

- Савва, - вкрадчиво сказала Циля, - а что, это ваше предприятие набирает обороты? Что Вы с этого имеете?

- Кроме головной боли, ничего, - осторожно парировал Савва, - Цилечка, не могли бы вы позвать к телефону Варламчика?

- Савва, - протянула она, - Вы же не хотите сказать, что снова украдёте у меня мужа? Он и здесь даёт неплохие концерты и получает неплохие дивиденды.
- Цилечка, золотко, Вы не понимаете, - засуетился на том конце провода Савва, - вопрос жизни и смерти. Без Варламчика мне никак. Вы же не хотите острым углом своего равнодушия разрушить моё хрупкое счастье.
- А что? – тянула кота за хвост Циля, - без моего Варламчика Ваша хрупкая жизнь оборвётся? Таки что случилось?

- У меня проблемы с поэтами, - сухо ответил он.

- Аха-ха, - рассмеялась Циля, - да разве ж это беда? Сделайте фотографии этих поэтов и отдайте их в тир.

Савва не выдержал:

- Циля, скажите прямо, что Варламия нет дома.

Но ответить Циля ему не успела, Савва услышал в телефонную трубку, как хлопнула входная дверь, и Варламий крикнул жене:

- Циля собирай вещи, я завтра вылетаю в Москву и тихонько положил трубку.
Рыжая бестия
Травиата Уморыйло-Письмер была умна, знала, чего хочет, всегда добивалась поставленной цели, сочетала в себе пять наимудрейших качеств великих людей. Вспоминая Моисея, говорила, что у людей все плохо, потому что у них вот тут (показывая на лоб) все не слава богу. Христа, потому что у них вот тут (показывая на сердце) все неоднозначно. Маркса, потому что у них вот тут (показывая на карман) недостаёт. Фрейда потому что (показывая ниже пояса), не идеально. Энштейна ободряющего, что у людей все не так уж плохо, потому что все относительно.
Травиата с детства сочиняла стихи и к зрелому возрасту превратилась в успешную поэтессу. Помимо всего прочего она была красива и обладала неповторимым голосом. В её голос влюблялись даже женщины, а мужчины и вовсе теряли рассудок, испытывая к ней необъяснимые чувства.
Первый брак у неё не сложился, зато второй был под стать её творческой натуре. Муж был моложе на семь лет, не был ни поэтом, ни музыкантом, не обладал особыми талантами. Алексей работал высококвалифицированным слесарем.
Они никогда не встретились бы, если бы он случайно не попал на один из поэтических вечеров Травиаты, куда его притащил друг. Алексей влюбился в неё сразу. Глубоко и бесповоротно. Ему долго не везло с избранницами сердца. Теперь же осознал, что не зря несколько лет подряд ел грязные билеты в трамваях, загадывая желание. «Хоть бы повезло» и ему повезло, ибо в тот момент рыжеволосая волшебница пребывала в свободном полёте, как творческом, так и в личной жизни. Дорвавшись до неё по окончании поэтического вечера, заглянув в её зелёные с чёртиками глаза и вовсе пропал. Неприступную крепость взял штурмом и через пару месяцев они стали жить вместе.
Теперь они везде появлялись вдвоём. Брак пошёл на пользу обоим. Травиата на глазах помолодела, похорошела, стала более энергичной, хотя этого ей и так было не занимать. Алексею любовь дала много нового. Он познакомился благодаря жене с огромным количеством творческих личностей. Всё бы хорошо, но его постоянно съедала ревность. Травиата любила общаться и кокетничать с мужиками. Он сдерживался, как умел, но каждый раз ему хотелось «по-слесарски» взять обидчика за грудки и хо

Метки: Просодия