Хайль, Обама!

Танк медленно вползал в открытые двери конгресса государства выходцев из Европы, разбоем захвативших необозримые земли Чингачгука и Оцеолы. Гусеницы «Черной пантеры» царапали блестящие плиты длинного коридора.
Караб Амабо, командир экипажа танка, стоял на спине заряжающего капрала Керри и, смугло улыбаясь, прислушивался к ритмичным, глухим выкрикам из-за двери. «Хайль, Караб! Хайль Караб! – наконец разобрал он сквозь шум и грохот танкового двигателя.
Вдруг послышались рукоплескания, когда Караб вылез из люка на броню танка, одернул кургузый пиджак и, раскинув руки, крикнул по-английски:
- А вот и я!
Надо сказать, что английский язык Амабо выучил совсем недавно, поэтому у него получилось скорее: - А уоти я! Что больше походило на крик племени его африканских предков: - Смерть бледнолицым!
Но никто из конгрессменов и конгрессвуменов не знал родного языка Караба, поэтому все вскочили со своих мест и неистово забили в ладошки, повторяя за ним:
- А уоти я! А уоти я!
Караб Амобо поднял правую руку до уровня плеча, и весь конгресс, вторя ему, повторил это движение, выкрикивая: Хайль, Караб! Хайль, Караб! Потом молча и стоя, присутствующие отдали дань памяти загубленным ими миллионам индейцев, миллиарду африканцев, утопленных при перевозке в Атлантическом океане, нескольким сотням разных американцев, раздавленных танками русского полководца Жукова и пятерым невинным слепым котятам, утопленным накануне дворником Караба. После этого скинулись на ремонт металлической ограды Белого дома, разваленной пьяными агентами народного комиссариата государственной безопасности.
В тишине раздался вопль могучего голоса Караба:
- Наша территория вдали от родины на бескрайних хлебородных просторах какой-то у край ны в опасности! У край – вы поняли?
По залу прошел нестройный гул. С нотками одобрения. Поднялась со своего места немного выпившая, но хорошо закусившая, совсем некрасивая американская баба, то ли Отссаки, то ли Безссаки, но сумевшая выговорить:
- Не знаю у какого края, но это наша земля! И живут на ней, то ли индейцы, то ли туркейцы, то ли салоейцы. Надо дать им каждому по ружью и патронов с порохом. Причем побольше! А они нам пущай за это все отдадут! И хлеб, и уголь, и землю , и металл, и еще чего-нибудь! Пока не знаю чего, но хочу!
Весь конгресс загудел, конгрессмены и вумены стали тянуть вверх руки в знак согласия и радости. Эти выпады прервал главный буржуин Караб:
– Что же вы, буржуины, не знаете, что делать? Нажимайте на кнопки!
И все решили – отдадим этим салоейцам наши самые старые мушкеты, все равно девать некуда! И пущай они друг друга из них перебьют! А то, что сказала Безссаки, нам все достанется.
А в это время на просторах, у края полей, салоейцы сеяли хлеба, не зная, что весь урожай уже поделен между конгрессменами и вуменами.
Хайль, Караб, хайль Окнешороп!
Народ у края бездны и земли безмолвствует.

Метки: Хайль, Обама