ГрафоманиЯ

*

Рутину плавлю я

в Рутений

жаром сердца,

выковывая

Платиновый Век,

чтобы в Созвездии Поэзии

согреться

мог

остывающей Вселенной

Человек.
* *
Снова

Слово

Силой
повеяло

от полночного,

искрящегося веера

с инкрустациями

призрачных созвездий,

с многоточием

абстрактных

Чёрных
Дыр,

в неизведанный,

интригующий,

фантастический

Антимир...
А я,

рождённый

в Земном притяженье,

пытаясь постигнуть

Вселенскую Суть,

молю

Высший Разум

о Вещем Прозренье,

чтоб стал Плодотворным

мой жизненный путь:

– Распусти

страсти

кометами,

нежностью туманной

обласкай,

расшифруй

загадки

ясными ответами,

антироботами

возроди
Свой

Край,

в бытиё

привнеси
Откровение,

Целомудрие
и

Совершенство,

всем,
кто ищет,

даруй Озарение,

всем,
кто верит –

Надежду Блаженства...

Ну а мне

в Апогее за муки

выкуй тернии

Нимбом Венца,

вбей

Голгофские Молнии
в руки,

чтобы плоть
испытать
до Конца...

Приоткройся:

ЧТО?
в Будущем станется...

Может я

сам себя

перерос?..

Гравитацией

в Капельку Таинства

спрессовался

Извечный Вопрос...
* * *
Миг

притих...

Краски лета

увяли...

Заповедные думы

заглушила усталость...

Слышен шёпот гордыни

змеиной:

не я ли

сбросил кожу судьбы,

что в наследство досталась;

до безумья

спокойненький,

безупречней покойника,

в несусветную чушь

закопался мечтами,

на подошве Олимпа

расписался пристойненько,

щедро н;-

бальзамировал

прозу жизни
стихами.

наделённый

Харизмой Любви

индивид,

потревоживший всуе

блаженного Бога,

возомнивший,

что Чудо

людей удивит,

благодатью щедрот

изобильного Рога,

жадно жаждущий Воли,

Достатка и Счастья,

не утратив при этом

лихую беспечность,

напитавший Надежду

Хлебом – Кровью Причастья,

устремлённый душою

в Бескрайнюю Вечность...
А блудливое Время

инфицирует разум –
и незряче тускнеет

стекленеющий взгляд...

Но бескровные губы

декларируют фразу:

в Суициде Прогресса

разве я?! виноват...

И в Комической Драме

заключённого в клетке

крючкотворных законов

с остриями вериг

стал забавной мишенью

в бравой

«Русской Рулетке»,

но спасённый от Смерти

чудной магией Книг.

Среди них

Маяковского

распахнулись страницы

с маяками гипербол

ранних,

импульсных строк,

предлагая

в Стихии Стихов

раствориться,

чтобы Рок усомнился,

что он меткий стрелок.
Постигая

Возвышенных Чувств Алгоритмы

в Сотворенье Сакральных

Божественных Слов,

я решился писать –

фееричные рифмы

в резвых ритмах Пегаса

пронеслись у висков,
ненасытное эго

в хлам забвенья забросил,

выбрал собственный путь

вспять струе плагиата,

не щадя, чтобы делать
и славить
Добро,
сил,

оскопил атавизмы

плебейского мата.
Память, калейдоскопом

раскрутив подсознанье,

ограничила в гранках

гены Прошлых Времён,

проецируя

в Образность Строк

Мирозданье

по традициям
Самых Великих Имён...
А,

очнувшись,

увидел:

тускнеет Луна

в спектре утренней гаммы

на палитре окна...
В зазеркалье шкафов

зарумянились стёкла,

отражая

рассветного Солнца лучи...

Что же ты –

моё сердце

в аритмии поблекло?!

почему?

вдохновением

не зазвучишь,

для чего?!

пропитало

Ариаднову Нить

в погребах Маяковского

терпким
Красным Вином...

Поздно

ретироваться...

Жадно пробую пить...

Округляюсь
в зеро…

Уменьшаюсь:

я –

гном!..
Вижу:
автопортрет,

до гротеска, забавненький...

Сомневаюсь:

а был ли

я
в миру

человек,

петь пытаюсь –

напрасно! –

голос бледненький, слабенький –

вряд ли сможет пронять

прагматический Век.
И,
шалея страстями

рефлекторных влечений,

разошёлся в лиричных
интимных икотах:

– Наречённая,

где ты?

в Мудрой Сказке Осенней,

приоткрой
Чудных Чувств

Золотые Ворота,

озарись

Нежным Нимбом,

распахни Двери настежь,

не отвергни скитальца –

угости

Звёздным Хлебом...

Но,
струясь Миражом,

белокаменный Китеж

канул в хляби озёр
под полуночным Небом.
* * * *

Бреду

в беду

клоуном блудным,

колко осмеянный

собственным смехом,

где мой дар неприкаянный

мне же кажется
скудным,

где насмешки пигмеев,
оподлились помехой...

Задыхаюсь в деталях

бестолкового быта,

от сочувствий ближайших

обособиться чтоб.

Куховарить пытаюсь –

нагурманиться б сыто.

Утюгом

термоядерным

активирую лоб,

а оттуда

заумь

извиливается наружу,

выпячивая сюр-

реалистический азарт,

выворачивая
наизнанку

искалеченную душу –

рубцы и раны

зевакам показать...
Пронзая сердце

пикой карандаша,

на Лобное место

тащусь

с крестом,

чтобы жертвенной кровью
омылась душа

и возродилась
в Слове простом...
Но, вдруг,
замираю

под гипнозом взгляда,

присущего

строгому

графическому лицу –

Маяковский

хмурится!..

На меня?.. –

«Да!»

И грозит кулачищем,

как подлецу:

«Что!
отведал?
трезвенник праведный,

Яда
Царской
Водки
Вдохновения!..

Что! щетинишься,
как зверь
загнанный!..

Что
не корчишь
из себя
Гения?!»

И
ручищу протягивает

мощью пожатия:

«Здравствуй,
поэт!»

– Салют
Владимир!

«Расскажи:
чем живёт?
поэтическая братия!

Что?
чеканится
для читающих
в Мире!»
И, чтобы квартиру

заполнить громадой,

монументом сместился

в мою суету,

желающий слушать,

нежданной наградой,

давая мне шанс

обрести Высоту.
* * * * *
Меня прорвало:
– Пишущих –
тьма.
Разве учтёт?

статистика точно!

Вряд ли прочтёшь

сборники и тома,

всех графоманов,

знакомясь заочно

с их озареньями

в поисках Слов,

с трудной, капризной,

жестокой Судьбою,

с йотой удачи

в горниле годов,

с неизлечимой,

ранимой Любовью...

Сколько их было?..

Сколько грядёт?..

Скольких с ума

изведут испытанья?!

Тех,

чьи творенья

оценит народ,

много ли дней

коронует

Признанье?

Будут ли Песни
Поэтов

беречь

не экспонатами

воспоминанья,

а,

чтобы сравнивать

Этноса Речь

с Музыкой Муз –

Камертоном Звучанья?
Радужной аурой,

пылом в очах

светится мудрость

Поэтов – Пророков.

Только вот жаль,

что в Славянских краях

чтили и чтут их

за скоморохов.
Браво!!!

Словесности Русской Казна

не разворована

в миг потрясений,

вновь пополнялась
и

сохранена

для Становления

Икс Поколений.
Век Золотой

и Серебряный Век

за горизонтом

пылают Закатом...

В их

Миражах

я –

ещё
Человек
и не хочу

возвращаться

к приматам.
Что

Грядущим

моя

антропометрия,

длинноволос ли,

плешив ли,

сед,

или же слухов
и сплетен поветрия,

с кем общался,

во что был одет!
Я

голову
не расшиб

цензурными воротами!

Спонсорам
не продался,

открывая себя!

И,

если,
состоялся –

не
протекционными заботами!

Вкалывал
без оглядки,

Поэзию
любя!
* * * * * *
Монолог мой иссяк.
Снова близится вечер.
Наши тени сближает

эйфория зари...
Маяковский,

спеша

в Бесконечную Вечность,

ободряет меня:

«Графоманствуй!
Твори!»

Метки: ГрафоманиЯ