Поэма о летчике Александре Смольникове

(Поэма посвещена Александру Даниловичу Смольникову, уроженцу деревни Ураково Мариинско-Посадского района Чувашской Республики, погибшего 14 августа 1943 года в воздушном бою у деревни Малое Совкино Калужской области. Отважный летчик, сбив два вражеских самолета, протаранил третий, повторив подвиг Виктора Талалихина. Но имя героя была установлена лишь семь лет спустя по комсомольскому билету, найденному местными школьниками во время сбора металлолома).
Война… С тех пор семь лет минуло,

Когда победный залп был дан.

Уже чуть-чуть, хоть трудно было,

Страна оправилась от ран.
Конечно, раны боевые

Не излечить в один прием.

И дни, и ночи фронтовые

Во сне являлись, как фантом.
Война коснулась всех, все семьи:

Не всех дождались с фронта мы,

Вернулись многие без зренья,

Без слуха, рук и ног с войны.
Но жил народ одним желаньем:

Страну быстрее возродить,

Своим усердием, стараньем

Хлеба, сады, скот разводить.
Заводы новые поднялись,

Дороги змейкой пролегли.

И стар, и млад – тут все старались,

Вносили вклад свой, как могли.
Теперь с конвейера машины

Сходили – тракторы, станки.

Теперь не рвались бомбы, мины,

Не шли в кромешный бой полки.
Но мирный фронт, он не кончался:

Утроив силы, шла борьба –

Завод в металле все нуждался,

Дымила без конца труба.
Руду добыть – весьма накладно,

И выход есть – металлолом.

В местах, где шли бои, понятно, -

Останки танков, прочий лом.
Пошел по школам, вузам разным

Призыв такой: «Дадим стране

Мы лома черного металла,

И план мы выполним вдвойне».
В деревне Малое Совкино

(В Калужской области она)

Ребята бравые единой

Задались целью, что ясна:
И октябрята, пионеры,

И комсомольцы как один,

Словно все единой веры,

Поддержали тот почин.
И по дворам, полям, оврагам

Они собрали разный скарб.

И по частям, и по кусочкам

Почти набили целый склад.
***

И вновь по улице ватага

Идет за партией другой.

Навстречу дед Матвей ребятам:

«Куда спешите вы гурьбой?» -
«Страна нуждается в машинах,

В станках, конечно, тракторах.

И потому – нужда в металле.

Вот так, дедуля. Нам пора!» -
«Постойте, дети, не спешите.

Хотите, вам секрет скажу?

А коль терпенья наберетесь,

И место тоже покажу.
Был сорок третий – год военный.

Был август жаркий. Шли бои.

Пролетали над деревней

Немецких «мессеров» рои.
И вот однажды «Як» наш прыткий,

Как сокол, вынырнул из туч,

Стрелой на «мессеров» он пылко

Ух, налетел как солнца луч.
Как полоснул из пулемета –

И двум из них уже капут!

Не бесконечна боелента –

Уж нет патронов. Как быть тут?
И видел я, как протаранил

Наш «Як» проклятый «Мессершмитт», -

Как сокол ястреба поранил.

И сам был ранен, уж не жить.
Два самолета, загоревшись,

В болота рухнули – и взрыв.

От них обломки лишь остались…

А я стоял, про все забыв.
И до сих пор я восхищаюсь

Геройством летчика того.

И поступить так, вам признаюсь,

Не хватит духа моего.
Видать, любил он бескорыстно

Свое Отечество, свой край.

И ради мира жизнью личной

Готов был жертвовать – так знай!
Кто он такой – нет, не известно,

Хотя сообщил в военкомат.

Сказал полковник четко, ясно:

«Нет данных… Я не виноват…
Ведь, в самом деле, совершали

Геройство тысячи бойцов.

И безымянно погибало

Немало наших храбрецов».
Как жаль, что мы его не знаем,

Но гордость за таких берет.

Когда героев есть плеяда –

Земля российская живет!
А вот теперь пойдем, ребята,

Туда, обломки где лежат

От двух тех самых самолетов.

И лома там – на целый склад!»
***

Идут ребята по болоту.

Хотя заросшее оно,

Но есть места, где провалиться,

Чуть отступив, не мудрено.
А впереди – гид настоящий, -

Сам дед Матвей ребят ведет.

И вот то место, где упавший

Взорвался «Як» - наш самолет.
И там, и сям лежат обломки, -

И чуть из-под земли торчат.

Кто – в рюкзаки, а кто – в котомки

Все стали быстро собирать.
Но есть обломки и крупнее –

Не утащить их и вдвоем.

«В другой раз будем же умнее –

Носилки мы с собой возьмем!»
Вдруг закричит Иван так громко:

«Друзья, смотрите, что нашел!»

Сам весь взволнован, голос ломкий,

Как будто ценность он обрел.
-Что это? – все к нему сбежались

На чудо дивное смотреть.

Но тут же все разочаровались:

На что тут, собственно, глазеть?
Держал в руках Иван какой-то…

Клочок бумаги… Вовсе нет –

Был это самый настоящий

Комсомольский… Да, билет!
Он обгорел, но сохранился.

Хоть буквы трудно разобрать,

Но есть слова, коль потрудиться,

Уж все же можно прочитать.
«Алек…Алек… сей. Нет, Александр.

И дальше: Смоль… ник…Смольник…ов».

И кто же этот Саша, Александр?

Не летчик ли, что сбил врагов?
«А, может, он и в самом деле

И есть тот летчик, тот герой? –

Тут дед Матвей, как и в начале,

Монолог продолжил свой, -
А коли нам чуть-чуть известно

О человеке – есть билет,

Хоть обгоревший, будем честны,

Раскрытым будет весь секрет.
В райкомсомол билет доставим,

А там до правды уж дойдут.

Герою памятник поставим,

И пусть цветы вокруг цветут!»
***

И скоро вся страна узнала

Героя имя своего.

Земля Чувашии взрастила

Благославляя жизнь его.
Он рос в приволжской деревеньке,

Где с давних пор жил русский люд.

Ее «Ураково» названье.

Здесь люди добротой слывут.
А рядом город, всем известный –

С названьем звонким Марпосад.

Представьте: здесь пейзаж чудесный:

Вокруг дубравы шелестят.
Знай, волгари – народ бывалый,

Живут в заботах и труде.

Все – самый старший, средний, малый -

Рыбачат с детства на реке.
По Волге ходят теплоходы,

И сухогрузы держат курс.

Они на фабрики, заводы

Подвозят всякий нужный груз.
А Саша, маленький, чумазый,

Стоит на волжском берегу,

И видом гордый, очень важный:

«Я теплоход сам поведу!»
Кто не мечтал быть капитаном

И судно по реке водить,

Не жил со светлыми мечтами

Морей просторы покорить?
И Саша был не исключенье –

Мечтать любил он без конца.

Смотрел на Волгу, волн плесканье

Глазами чистыми юнца.
Любил природу, запах сена,

Березы шепот и осин.

И просыпался утром рано,

Чтоб помогать отцу как сын.
Ему отец сказал однажды:

«Как вижу я, толковый ты.

Да волевой и умный даже.

Нет, не хвалюсь – мои черты!
Но я не смог учиться дальше –

Ведь время было… Знаешь сам.

Тебе я дам как можно больше:

Учись – условия создам.
Учись, старайся, будет выбор:

Учитель, врач иль капитан.

Никто за знанья не осудит,

Стыдней тогда, когда «баран».
***

И знал наш Саша, что за Волгой

Есть городок, где речников

Готовят. И учебой долгой

Их них пестуют знатоков.
Решил своими он глазами

На все на это посмотреть.

Да только вот одна проблема –

Как Волгу все ж преодолеть?
Мальчишке вдруг пришла догадка:

Ведь плот справляют по реке.

Подплыл к плоту он вплавь украдкой.

Замерз как черт: был налегке.
Когда был «заяц» обнаружен,

Бузу подняли мужики:

«Ты нам такой совсем не нужен,

Сойди на берег и беги!
Иначе, точно, заболеешь,

А то, не дай Бог, и умрешь.

Узнает батя – пожалеешь.

Скажи, откуда, где живешь?»
Пришлось мальчишке объясняться

И рассказать – куда, зачем

В дорогу дальнюю собрался.

Рассказ понравился тут всем.
«Хочу похожим быть на дядю –

Он ведь в Гражданской воевал.

Подбил английский... да, эсминец,

Когда в подлодке курс держал.
Был рулевым он на подлодке –

И видел весь подводный мир.

И подчинен был цели четкой –

Оберегать наш хрупкий мир!»
И говорил мальчишка правду:

Подводник Смольников тогда

Известен был во всей округе,

Бывал в райцентре иногда.
И о военных о походах

Любил рассказывать порой.

Хоть грудь сияла вся в наградах,

Но не бравировал собой.
Конечно, Саша им гордился,

Мечтал о славе боевой.

Перед ребятами хвалился:

«Видали? Это дядя мой…»
В тот день и вправду побывал он

Там, где Звенигово стоит.

В порту училища речного

Он походил. Был гордый вид.
На правый берег перебрался

На шлюпке плоской рыбаков.

Петом пешком. К утру добрался

Под свой родной отцовский кров.
***

Однажды Саша на рыбалке

Сидел, на гладь реки смотрел.

И вдруг услышал звук он гулкий

И видел: самолет летел.
До той поры, хоть он и слышал,

Не видел техники такой,

А самолет поднялся выше

И покружился над рекой.
Как удивленно, восхищенно

Наш мальчик это наблюдал.

Того события картину

На раз во сне потом видал.
Наверно, чудо-самолетом

Совсем не просто управлять.

И можно ли пока об этом

Хотя бы чуточку мечтать?
И разве плохо быстрой чайкой

Лететь по небу над землей,

Парить над лесом, полем, балкой

И видеть все, что под тобой?
***

Вот позади и семилетка.

Но знанья надо углублять.

Надумал Саша после лета

В райцентре школу посещать.
Конечно, путь туда не близок –

Верст двадцать три – туда-сюда.
И у знакомых тоже можно

Заночевать хот иногда…
Учился Саша в средней школе,

Старался он - другим пример.

И помогал Володе, Коле…

Был настоящий пионер.
«Быть в комсомоле он достоин.

Пора его в свои ряды, -

Сказали дружно комсомольцы, -

И с ним пора уже на ты».
Ох, как краснел он, волновался,

Когда билет свой получал.

Любить он Родину поклялся,

Потом словам не изменял.
Всегда билет носил у сердца,

И им был горд и вдохновлен.

Он, как костер, давал согреться,

Когда был чем-то омрачен.
И благодаря тому билету

Узнали подвиг земляка.

Теперь известен всему свету.

О нем нам память дорога.
***

Любил он спорт, любил кататься

Зимой на лыжах, на коньках,

И по крутому склону мчаться

Как птица сокол в облаках.
Переходил зимой он Волгу –

Ведь левый берег так манил.

И там, в лесу, гулял подолгу,

Всем соснам он поклон дарил.
Ох как дурманил можжевельник

Особым запахом своим!.

Дремал сосняк, спал тихо ельник.

Вокруг кружил снежинок «дым».
Вдруг хруст ветвей вдали раздался,

И на поляну вышел лось.

Таким красавцев он казался:

Понаблюдать за ним пришлось.
Стоял лось гордо на поляне –

Как будто лес был весь его.

Он огляделся как хозяин:

Не изменилось ли чего?
Рога, как у царя корона,

Сверкали в отблеске лучей.

И впрямь он царь! Лишь только трона

Не доставало. И свечей…
И тишина вокруг как в сказке, -

Не может тише быть нигде…

По чьей-то будто бы указке

Вдруг выстрел! Слышен был везде.
Лось встрепенулся, и стрелою

Пустился было наутек.

Но подкосился, головою

Уткнулся в снег, упал на бок.
Потом пытался вновь подняться, -

Приподнял голову лишь чуть.

Затем затих… И испугаться

Тут Саша не успел. О, жуть!
И видел он, как на поляну

На лыжах вышли мужики.

Их было трое. Будто пьяный

Один кричал: «Не мы ль стрелки?!»
Ружьем махали, ликовали:

«Как много мяса - хоть продай!».

И, взяв ножи, освежевали.

На сани тушу – и прощай.
А Саша все стоял. Как будто

Он сам подстрелен. Понял он:

Сам человек как зверь, покуда

Натурой зверской наделен.
Будь он взрослее, показал бы

Шакалам тем, как убивать

Лосей невинных. Сам не стал бы

Букашек даже обижать.
И в тот момент решил он твердо:

«Природу буду защищать!»

И зашагал он взглядом гордым:

«Решил коль – буду воплощать!»
***

Учился Саша со стараньем,

Примером был он для других,

И слушал он с большим вниманьем

Учителей родных своих.
По математике задачи

Любил он сложные решать.

А физику любил тем паче,

Она – другим наукам мать.
Сам математик Боголюбов,

Когда пример один решал,

Ошибся чуть: ответ не вышел.

А почему – не понимал.
И тут наш Саша поднял руку

И где загвоздка подсказал.

Учитель, устранив ошибку,

«Далеко пойдешь», - сказал.
Сидел за партой он последней,

Что у окна. И частый взгляд

Бросал наружу и на небо

И видел, птицы как парят.
Был скромен Саша и задумчив,

Чуть худоват и не высок.

Силен был, ловок и вынослив.

Хорошо спортсмен, да и игрок!
Он выступал на состязаньях

Спортивных. Часто побеждал.

И чемпионское он званье

Не раз в районе подтверждал.
На лыжах был быстрее пули –

Ну не догнать его никак!

Как самоходные ходули

Летели лыжи – только так!
И в общественных работах

Хорош был Саша – молодец.

В спектакле он – актер, что надо,

А в хоре – неплохой певец.
Не передать, с каким стараньем

Сажал деревья в парке он

На радость детям, поколеньям,

Что будут жить уже потом.
А класс был слаженный и дружный.

Садовников – их классный, Бог.

Учил он химии, не скучно

Проводил всегда урок.
И часто классный на субботник

И на воскресник приглашал.

Тогда и Саша, словно дворник,

Дворы, проулки подметал.
Хотелось всем, чтоб славный город

Имел вполне приличный вид.

Чтоб был ухожен, сердцу дорог

И нежной зеленью укрыт.
***
Вот аттестат в руках. Что дальше?

Нет колебаний – в институт.

Учиться надо больше, больше.

Ведь знанья сами не придут.
Кем быть – вопрос вполне уместный.

Решенье есть: сажать леса

Он будет всюду, повсеместно,

Творить руками чудеса.
Ну а коль честно, он хотел бы

И на самолете полететь.

На лес – дубы, ракиты, вербы –

С небес заоблачных смотреть.
Не полагал и не гадал он,

Что воплотятся две мечты,

Что на заволжские просторы

Смотреть он будет с высоты.
И вот экзамены удачно

Сданы – уже сомнений нет.

И жизнь не кажется так мрачной –

В руках студенческий билет.
Йошкар-Ола – теперь как пристань,

Как гавань сердца для него.

Красивый город, тихий, чистый,

Заворожил совсем его.
Вокруг леса стоят стеною –

Там сосняки, березняки.

Когда зайдешь в пихтач порою,

Темным темно и днем – ни зги.
А в сосняках полно черники –

И, вправду, хоть косой коси.

Брусники тоже, голубики –

Да собери, домой неси!
Грибов полно тут – сыроежки

Сплошным ковром везде растут,

Боровики, сморчки, волнушки

Манят к себе и там, и тут.
Бывало, после всех занятий

В лесную чащу он спешил.

Бродил бесцельно, надышавшись,

Он возвращался, полный сил.
***
Однажды Саше старшекурсник

Сказал: «Ты смелый и не глуп.

Хороший нужен мне напарник,

Чтоб посещать аэроклуб.
Представь картину: словно птица

Паришь ты в небе, видишь все.

Во сне такое не приснится!

А на душе так хорошо.
А под тобой – лесов просторы.

Мелькают села, города.

Увидишь сам ты это скоро,

Тем «заболеешь» навсегда.
И Саша тут же загорелся –

Об этом он давно мечтал.

И что так скоро воплотится

Его мечта – не ожидал.
Ему до первого полета,

Конечно, было далеко.

Пока устройство самолета

Он знать был должен глубоко.
А самолет не прост в устройстве,

Еще сложнее – управлять.

Имеет он такое свойство –

Ошибок вовсе не прощать.
Однако в жизни все бывает,

Подводит техника порой.

Лишь парашют тогда спасает,

Раскрыв свой купол над тобой.
Но тут весьма суров инструктор:

«Коль самолет дает отказ,

Не виноват совсем конструктор,

Винить лишь будут только вас.
Ведь самолет – он как ребенок,

В любви нуждается всегда.

Следи за ними – и будь уверен:

Не подведет он никогда.
А коли что-то все ж случилось,

То не теряйся, не «боись»,

Собери всю духа силу

И до конце всегда борись.
На то он – летчик-авиатор,

Чтоб побороть в себе весь страх.

А по существу он – гладиатор,

Что прославлял себя в боях».
И в память глубоко запали

Все те инструкторы слова.

Потом и, вправду, помогали:

Ведь мудрость, как всегда, права.
***
Не передать то восхищенье,

Когда с инструктором вдвоем

Они в порядке обученья

Поднялись в небо светлым днем.
Пока, конечно, за штурвалом

Сидел инструктор, был матер.

Ох, как искусно управлял он:

А ну-ка погляди, стажер!
А Саша все еще не верил,

Что на самолете он летит.

Глазами даль земную мерил:

Пред ним предстал чудесный вид.
Весь город будто на ладони,

Дома-коробки так малы.

Как трав ковер деревьев кроны,

Былинки – мощные стволы.
А человек почти не виден –

Ну просто мелкий муравей!

Мир необычен тут и чуден.

Душа поет как соловей.
«Ну как, Сашок, как настроенье? –

В прищур глаз смотрит старший друг, -

Готов продолжить обученье,

Не передумал ли вдруг?»
«Все хорошо со мной, Иваныч,

Ну просто чудо – самолет.

Совсем не против, даже вечным

И если будет наш полет».
«Ну молодец. Что тут добавить,

Бесстрашен, смел ты, словно волк.

Ничуть не буду я лукавить –

Да, из тебя уж выйдет толк».
***
И вот настал момент, когда он

Сел за штурвал, завел мотор.

Инструктор был, конечно, рядом,

Следил за всем, бросал укор.
Мотор взревел. И разогнался

Аэроплан по полосе.

Теперь вот взлет. Кажись, удался!

Теперь он в воздухе уже!
Конечно, есть чуть-чуть волненье,

И руки будто бы дрожат.

Но все сменилось вдохновеньем,

А, может, это был азарт.
Как будто крылья появились,

Как будто соколом он стал.

И все сомненья растворились –

Не кто-нибудь, а он летал!
И, наконец, когда вернулись

На аэродром, на свой оплот,

Сказал инструктор, улыбнувшись:

"Душой ты летчик и пилот!
И я, признаться, так хотел бы,

Чтоб ты задумался всерьез

Над тем, кем быть. Иначе как бы

Пожалеть, ох, не пришлось.
Сейчас наука быстрым шагом

Идет вперед. И самолет

Летать быстрее будет – правда,

И в высоте свое возьмет.
Уже сейчас есть истребитель –

Творит буквально чудеса.

Секрет открою, как учитель:

«Як первый» - гордость и краса.
И наш «малыш» хорош, конечно,

Но с «Яком» лучше не сравнить.

И создан «Як» совсем недавно, -

Осталось части вооружить.
И был бы я чуть помоложе,

Стремился бы на нем летать.

Ну а тебе намного проще –

Его ты можешь «обуздать».
А что раздумывать напрасно?

Военный летчик – быть тому.

На истребителе прекрасном

Летать хотелось так ему…
***

Сороковой шел, предвоенный.

Никто не думал о войне.

Народ советский вдохновенно

Ковал жизнь мирную в стране.
Но над страной сгущались тучи:

Ведь враг совсем терял покой.

А Гитлер был без сна измучен:

Мечтал о славе мировой.
Хитер он был, весьма коварен.

И вел нечестную игру.

Уж очень был в себе уверен:

«Россию в порошок сотру».
А сам поклялся, что не будет

На нас с войною нападать.

И пакт о мире, в ус не дуя,

Он постарался подписать.
Как зверь в засаде затаился

И ждал момента для броска.

Самим над Сталиным глумился:

«Ну обманул же простака».
Мудрее был бы, понимал бы,

Что россиян храбрее нет.

Что ему, как ни хотел бы,

Сломают надвое хребет.
Когда не ждешь совсем обмана,

Когда втыкают в спину нож,

Струей сочится кровь из раны, -

Не скоро ведь в себя придешь.
Никто не думал, что начнется

Так неожиданно война.

И в каждый дом, семью ворвется

Ужасным призраком она.
И Саша Смольников об этом

Не смел и думать, полагать.

Мечтой он жил одной заветной –

Над мирной Родиной летать.
Великий наш Суворов верно

Подметил (прав он был вдвойне):

«Коль хочешь жить спокойно, мирно,

Тогда готовься ты к войне».
Открылись школы для военных,

И для пилотов в том числе.

Из года в год так постепенно

Ряды защитников росли.
И Саша Смольников курсантом

Военной школы уже стал.

И летать, став лейтенантом,

На истребителе мечтал.
***

Когда впервые «Як» увидел

Был Саша очень восхищен:

И впрямь красавец-истребитель,

Как будто Богом сотворен.
Одноместный. Вооруженье –

Два пулемета, пушка есть.

Коль ты стрелок, в любом сраженье

Врага постигнет кара, месть.
Ну а мотор – мощнее нету.

Заменит тысячу коней.

До десяти он километров

Поднимет хоть самих чертей.
И весит тонны три – не шутка,

Но будто легче пуха «Як»:

Легко взлетает. Летчик чуткий

Им управляет словно маг.
За час он верст шестьсот покроет –

Вот это скорость, согласись!

Коль самолет врага вдруг взмоет,

Тогда – вражина, ты держись!
И восемьсот «кэмэ» заправкой

Одной легко он пролетит…

Стоит «Як» гордо. Свежей краской

На солнце весело блестит.
А Саша Смольников в кабину

Готов запрыгнуть хоть сейчас.

И держит лишь одна причина:

Он не готов. Настанет час!
Ну а пока на первом месте

Учеба в душных корпусах.

Науки коль постигнешь прежде,

То будешь в практике мастак.
***
Война, война. Нет хуже слова.

Как много горя от нее.

Нет, не была страна готова

К войне. Не ждали мы ее.
Пришли все в ужас, как узнали,

Что вероломно враг напал.

Народ, как сплав прочнейшей стали,

Как монолит, единым стал.
Не описать, какая ярость

Вселилась в души всех тогда.

Забыв про отдых и усталость,

Страну спасали от врага.
У молодых желанье было

Скорей, скорей на фронт попасть,

Порвать у нечисти все жилы,

Ну а потом – заткнуть ей пасть.
И Саша Смольников свой рапорт

Подал начальству и просил

На фронт отправить. Очень краток
В ответе был их командир:
«Пока резервы есть другие:

Пусть повоюют и без вас.

Нужны нам летчики такие,
Что в страх пришел бы всякий ас.
Прошу поэтому я очень

Освоить курсы в сжатый срок.

Старайтесь все что есть вы мочи –

Ведь три урока за урок!
Ну а потом мы повоюем,

Покажем Кузькину им мать.

Тогда-то немец и почует,

Как мы умеем воевать!»
С утра до вечера корпели

Курсанты. Было трудно им.

Недосыпали, но хотели

Знать все, что было нужно им.
И вот самим на истребитель

Садится им разрешено.

Теперь кабина как обитель,

Летай – другого не дано!
Взлетает Саша очень плавно,-

Ведь опыт есть все ж у него.

«Як» держит курс как надо – ровно,

Вполне он слушает его.
Все элементы пилотажа

Уже остались позади.

И петлю мертвую он даже

Сумеет выполнить, поди.
Как говорится, все не сразу:

На это есть другой полет.

Так постепенно, раз за разом

Богатый опыт наберет.
***
Звучит учебная тревога,

Когда курсанты крепко спят:

«Штурмовики в порядке строгом

На нашу сторону летят!»
Тут Саша Смольников всех раньше

Вскочил, оделся и быстрей

Рванул туда, где «Яки» наши.

И мысль была: «Скорей, скорей!»
Вот истребитель взмыл, как будто

Его подбросил кто-то вверх.

Прошли какие-то секунды –

Штурмовиков догнал он всех.
Теперь уже они - в «капкане».

Тут заработал пулемет.

И никаким теперь обманом

Никто живым уж не уйдет.
И помощь тут же подоспела:

На истребителях – друзья.

И без победы, ясно дело,

Вернуться им никак нельзя.
Хотя тот бой был лишь учебным,

Но Саша храбрость проявил.

В нем жил уже тот дух победный,

Чем русский люд так дорожил.
***
Родных давно не видел Саша.

Почти год шла война. Уж май.

Письмо к сестренке как брат старший

Он пишет: «Маш, не унывай.
Тебе, конечно, трудно, знаю,

На надо все преодолеть.

Иного я не представляю –

Врага сумеем одолеть.
Я рвусь на фронт быстрей покончить

С ненавистным всем врагом.

Пока учусь, стараюсь очень,

Чтоб было легче чуть потом.
Я помню, что сказал Суворов:

«В ученье трудно, но в бою

Намного легче». И на деле

Правоту являл свою.
На сомневаюсь я в победе –

В своей крови потонет враг.

И воцарится мир на свете,

Когда падет ниц весь Рейхстаг».
Ну а пока прощай, Маруся,

Письмо в конверт уже кладу.

Как там отец и мать, бабуся?

Пиши почаще. Очень жду».
***
Еще три месяца минули,

И вот на фронт отправлен он.

В составе летной эскадрильи

Фашиста гнал обратно вон.
В боях воздушных закалялся

Наш Саша, опыт набирал.

Отважно, храбро он сражался –

Не раз и «мессеров» сбивал.
Однажды сам чуть жив остался –

Бывает всякое в войне:

На «Фоке-вульфов» он нарвался,

Быть может, по своей вине.
Их было трое, может, больше,

Зажали «Як» со всех сторон.

Что может жизни быть дороже?

И до конце держался он.
И отовсюду перекрестный

Огонь. Но все же счастье есть:

Удалось друзьям любезным

На выручку прийти успеть.
Но самолет изрешеченный,

Мотор работал кое-как.

Казался вовсе обреченным,

Но долетел до места «Як»!
И все потом так удивлялись:

«Какой счастливец, Саша, ты!»

С рожденьем новым поздравляли, -

Чуть не несли ему цветы.
А Саша сам был пораженный:

Ведь самолет как решето.

И ни царапины нет явной

Не нем самом. Должно быть сто!
Тут командир в плечо похлопал:

«Чего ты, Саша, удивлен?

Да потому, что храбр как сокол,

Судьбой счастливой наделен».
***
«Маруся, здравствуй, дорогая.

Привет свой пламенный я шлю.

Забудь уже мой адрес старый,

А новый я тебе пришлю.
Благодарю тебе за письма,

Сестренка милая моя.

Мне дорога и долгожданна

Любая весточка твоя.
А сам живу совсем неплохо.

И бью фашиста-сатану.

И до последнего я вздоха

Готов сражаться за страну.
Когда нелетная погода,

Скучаю – тянет все летать.

Видать, такого я из рода:

Меня не каждому понять…»
Еще одно письмо отправил

К сестренке Саша в зимний день.

Писать к родным он цель поставил,

Как время есть – и к черту лень.
***
Май сорок третьего. Фашисты

Хотели взять еще реванш.

На наши летчики, танкисты

Не дали им уже карт-бланш.
А Саша в небе фрицам-асам

«Давал урок, как воевать».

Сбивал фашистов раз за разом:

«Кто звал сюда вас, вашу мать!»
А комполка (звать Сидоренко)

Весьма доволен храбрецом.

«Подожди, дружок, маленько –

Обмоем орден твой винцом».
И в самом деле скоро орден

Сиял звездою на груди.

Конечно, Саша был доволен:

Еще их будет впереди!
***

Сопровождал он очень часто

Штурмовиков на тыл врага.

И было это, ох, не просто –

Фашист встречал их «на рога».
То «Фоке-вульфы» нападали,

То «Хейнкель» сзади подлетал,

Но наши страха не казали, -

И каждый друга страховал.
Не раз бомбили эшелоны

На фронт спешащих поездов,

Машин длиннющие колонны,

Десятки складов и мостов.
Враг наших летчиков боялся –

Их мастерства, отваги их.

Немецкий ас всегда старался

Не говорить ни с кем про них.
Он знал: хотя и сам умелый,

И самолет его хорош, -

Но русский летчик очень смелый, -

Его так просто не возьмешь.
И случай был: один из асов

Бой с Сашей ближний завязал.

«Конечно, я уж выше классом», -

Так думал он, фашист-нахал.
Но вдруг он понял, что ошибся:

Наш в мастерстве не уступал.

И ас фашистский, как ни бился,

Все время Саша ускользал.
Видать, чуть немец зазевался,

И Саша «сел ему на хвост».

«Сам, супостат, теперь попался,

Теперь не жить тебе, прохвост!»
Тут пара выстрелов из пушки –

И загорелся «Фоке-вульф».

«Нет, за тебя вино из кружки

Не буду пить я, Ганс иль Вульф»…
***
Однажды прибыл в эскадрилью

Комдив – полковник молодой.

Товарищ Воус очень чинно

Пилотов обошел весь строй.
«Есть тут такой – звать Александр?

Ну Саша Смольников тогда?

Ты выходи сюда. Мы рады,

Что на груди твоей «Звезда».
Теперь пусть будет рядом «Знамя», -

Его ты тоже заслужил.

И уничтожай фашистов племя

И дальше так из всех ты сил».
«Служу Советскому Союзу! -

Тут Саша гордо произнес. –

Заплатит враг за ту угрозу,

Что к нам, на Родину, принес».
Уже два ордена сияли

У Саши ярко на груди.

Друзья шутили, вдохновляли:

«Героем станешь ты, гляди!»
***

Шел сорок третий. Август жаркий.

Уж понял враг, что обречен.

Хоть отступал назад он в страхе,

Но все же был еще силен.
Бомбардировщики фашистов

Пытались в тыл все залететь,

И города, и села наши

С лица земли совсем стереть.
Но наши «соколы» на небе

Кружились, были начеку.

Пробиться ни старался где бы,

Нет, не удавалось то врагу.
Однажды семеро пилотов

На истребителях своих

Столкнулись с «роем» самолетов

Врага и бросились на них.
Фашистов явно было больше –

Быть может, сорок, пятьдесят.

Но, как бы ни было, не гоже

К нам тыл их просто пропускать.
«Погибнем, может, но задачу

Должны мы выполнить свою.

У нас есть шанс вернуть им «сдачу»

В неравном пусть пока бою», -
У капитана эскадрильи

Слова застыли на устах.

Они на подвиг вдохновили.

Совсем пропал куда-то страх.
Но понял Саша, что последний

Для него тот будет бой.

Деревню вспомнил и день летний,

Когда на Волгу шли гурьбой.
Отца и мать любимых вспомнил,

Родных всех, братьев и сестру.

Березу стройную он вспомнил,

Как колыхалось на ветру.
Он вспомнил Волгу, волн плесканье,

Услышал, как леса шумят.

Услышал птиц он щебетанье,

Как сосны струнами звенят.
И чувства разом обострились:

Дышал он запахом цветов.

А пчелы рядом проносились

Среди малиновых кустов.
А сам он птицей обернулся, -

Не в сказке это – наяву.

Он в небо соколом взметнулся,

Неся на крыльях синеву.
Но вдруг все небо потемнело,

Потухло солнце словно вдруг.

Везде, вокруг все зашумело,

И охватил весь мир испуг.
И зорким взглядом видел сокол:

Вокруг кружилось воронье.

Кружилось злым, смертельным роком,

Диктуя лидерство свое.
И понял сокол, что зависит

Судьба его земли родной

От той отваги, что проявит

В борьбе со «стаей черной» той.
***
Подбитый Сашей рухнул «мессер»,

Шлейф дыма лишь оставив вслед.

И «захотел» быть с другом вместе

Его подстреленный сосед.
Пошел на третьего тут Саша

И на прицел его уж взял.

Но от пулемета от отказа

Никак в тот миг не ожидал.
Видать, патронов не осталось,

И пушка тоже не у дел.

Не зря мысль молнией подкралась:

«Неужто гибель мой удел?»
Фашистский ас из пулемета

Стал ссыпать пули, словно град.

И понял он: неладно что-то

У Саши. Был тому он рад.
И потому так осмелел он,

Как можно ближе подлетел.

Издевки был брезгливой полон,

И тихо наводил прицел.
Тут охватил фашиста ужас –

Того никак не ожидал:

Противник словно камикадзе,

На него «Як» направлял!
Фашист опять из пулемета

Стал ссыпать Саше прямо в грудь.

Но Саша, весь покрытый потом

И кровью, шел в последний путь.
«Я погибаю, но с собою

Тебя в могилу заберу,

Фашист презренный, я с тобою

И на том свете разберусь.
Нет, не бомбить тебе уж больше

Деревни, села, города.

Убить невиных ты не сможешь

И будешь проклят навсегда».
Уж сердце биться перестало,

Дыханья тоже вовсе нет,

Но руки все штурвал держали –

Нес самолет фашисту смерть…

Метки: Поэма, летчике, Александре, Смольникове