Неприкаянная

ЧАСТЬ 1
1981 г. Шестнадцатое февраля. Двадцать три часа сорок две минуты.
Он держал окровавленную девочку на руках, и умоляюще шептал:
- Помогите... Верните мою дочь. Ради всего хорошего. Всем отдам. Заработаю, залезу в долги. Только помогите…

- Сестра, готовьте операционную… Папаша не волнуйтесь. Сделаем всё, что в наших силах. Срочно электрошок: у девочки пропал
пульс. Я понимаю, что вы отец, пожалуйста, не мешайте!
- Я хотел бы, - прохрипел взволновано мужчина среднего роста, - просить вас об одолжении... спасите. Умоляю…
- Выйдите вон из операционного блока, - бесцеремонно заявил доктор, и закрыл перед носом плачущего человека дверь…
Александр Трофимович стоял на крыльце больницы и рыдал, словно ребёнок: “ Мне нет оправдания... Как я мог поступить так, с собственным ребёнком… Господи, умоляю, помоги. Спасите мою дочь…ведь ей всего лишь семь лет……
Глава первая.
Прошло восемь лет…

- Сегодня девятое мая. Вставай. У нас куча дел.

Крепкая рука потрепала плечо Софьи.

- Который час?

- Без четверти восемь! Ты проспишь всё на свете. - Ну, хоть ещё часок поспать бы.

- Довольно сдавать на пожарника. Даю тебе три минуты.

Сонно хлопая глазами, Софья неохотно сползла с кровати на деревянный полированный пол. Она отчаянно не хотела просыпаться.
- Ещё раз проспишь положенное время, накажу, поняла? - спросила ухмыляющаяся физиономия отца.

- По-о-ня-л-а, - ответила девочка, сдерживая зевоту.

- Теперь бегом одеваться и завтракать.
Александр Трофимович слыл тяжелым человеком. Жизнь для него редко бывала скучной и пустой. Он не выносил будничной рутины, и как мог, вносил непредсказуемое разнообразие. Однажды, спозаранку, ушёл на рыбалку и пропал на трое суток. Его жена, Варвара Никитична, ужасно беспокоилась, надумала пойти к местному участковому. Не успела она открыть дверь, как в проёме показалась зубастая рыба невероятных размеров. Отец убил щуку и еле-еле донёс до дома. Он обладал небывалой силой, с ножом ходил на медведя один на один. Об успехе охоты говорил с гордостью: “ В лесу этом, зверя всякого видимо, не видимо. Чем больше трофей, тем лучше”.
Александр Трофимович не выносил постоянного давления и придирок жены. Он мог уйти за хлебом в соседнюю булочную, а вернуться через два дня. Любил погулять и пофлиртовать с чужими женщинами. Энергичный, в нём было этакое щегольство столичного жителя. Отец часто смеялся над жизненными трудностями. Эгоист во всём, что касалось собственного достоинства и благополучия. С первого взгляда он казался спокойным, уравновешенным. Но это лишь лживая видимость скрывала постоянное возбуждение. Скандалист! Не гнушается злословием и потому у него больше знакомых, чем постоянных друзей. Александр Трофимович никогда никому не доверял. Ни в чём не хотел себя ограничивать, и всё уничтожал ради собственного удовольствия.
Несмотря на двойственную натуру отца, Софья старалась во всём походит на него. Она боязливо воспринимала его цинизм и раздражительность, но всё же, старалась угодить незадачливому родителю:

- Папа, а что такое демонстрация?

- Понимаешь, Сонька, это большое столпотворение людей. Они обсуждают народные дела. В школе изучаешь историю, должна уже понимать. По случаю Дня Победы, председатель наш выступит через несколько минут с Обращением к народу. Мы обязательно должны сидеть в первом ряду.
Они бестактно протискивались сквозь разношерстную толпу, и, наконец, определились с метами.
День выдался на редкость хороший. Было тихо, светло и в меру холодно. Влажный ветерок изредка набегал легкой волной. Яркое ласковое солнце принялось согревать озябшую землю. Под теплыми солнечными лучами снег превращался в ручейки, которые обильно увлажняли землю. Во все стороны разбегались и расползались обеспокоенные жучки, паучки и букашки. Золотисто-коричневая бабочка порхала в воздухе, стараясь обнаружить первые цветы и смолистые почки.
Софья залюбовалась через окно на первую зелень весны и припоминала холодные вьюги, жесткие ветра и крепчайший мороз, которые преследуют запоздалого путника зимой. Она невольно поежилась, и, вздрогнув, услышав громкую речь в микрофоне:

- С докладом, посвященным девятому маю, выступает товарищ председатель посёлка Лапри, Соколов. Аплодисменты товарищи.

Народ бурно приветствовал седобородого шестидесятилетнего мужчину, инженера-технолога по профессии. Неизменно дружелюбный тон неустанная общественно полезная деятельность снискали ему всеобщее уважение. Он особенно придирчиво следил за тем, чтобы жители посёлка аккуратно обращались с пожароопасными электроприборами. Председатель неторопливо начал:
- Достигнуты огромные успехи в развитии промышленности сельского хозяйства. За период с 1967 по 1989 год объём промышленной продукции Амурской области увеличился в несколько раз. Объединение всех ресурсов области позволило использовать их наиболее полно для улучшения жизни народа. В советском обществе были ликвидированы безработица, неграмотность. Успешно решалась задача повышения благосостояния русского народа. Были увеличены минимальные размеры заработной платы, ставки и оклады среднеоплачиваемых категорий рабочих и служащих. Осуществляются меры по улучшению условий труда, медицинского обслуживания трудящихся, охраны окружающей среды…

- Красиво говорит, - крикнул Александр Трофимович, и захлопал в ладоши. Люди поддержали его, кое-где раздался свист.
Софья смотрела на трибуну, где выступали поочередно председатели местной администрации. Они отмечали историческое значение создания СССР, воздействие Советского Союза на ход мирового развития. Девочка с трудом понимала происходящее. Ей не терпелось убежать по своим ребячьим делам. Грубый подзатыльник заставил её слушать заключительную речь главы посёлка:

- Новая Конституция законодательно закрепила факт построения в Советском Союзе развитого социализма, являющегося закономерным этапом на пути к коммунизму. Это общество, в котором созданы мощные производительные силы, передовая наука и культура…

- Так может, я сбегаю в садик за Полькой, - жалобно пропищала Софья, увёртываясь от жестких рук отца. Он раздраженно махнул головой в знак согласия. Девочка радостно выскочила и стала пробираться сквозь толпу к выходу из зала кинотеатра.
Оказавшись на улице, она увидела близлежащую грунтовую дорогу, по которой согласно расписанию ходит рейсовый автобус, многие жители уезжают каждый день из посёлка в полвосьмого утра в город Тында и приезжают обратно в пол-одиннадцатого вечера. Так проходят ежедневные будни.
А в выходные дни субботу и воскресенье местные жители проводят по-разному, в зависимости от вкусов и привычек. Кто-то предпочитает, удобно устроившись на веранде в кресле-качалке, перечитывать любимые романы, кто-то проводит много времени на рыбалке или в лесу.

Приближалась весна.
В воздухе уже чувствуется сырость, которая так заметна в первую весеннюю пору, когда реки в разливе. Из ближних рощ и пастбищ – отовсюду доносится радостная птичья разноголосица.
Быстро преображается всё вокруг. В природе творится великая тайна весеннего обновления. Это величайшее торжество той великой силы, которая льётся с голубого неба и притворяется в зелень, цветы и звуки птичьих песен.
Со всех сторон посёлок обступали неприступные, иссиня - чёрные скалы, обросшие всюду мхом.
Берёзы, покрытые прозрачной росой, наполняли воздух нежным ароматом.
Софья без труда добралась до детского сада и, с улыбкой на губах, помахала приветливо младшей сестре. Полина не сразу заметила её, и продолжала принимать спокойно чинную позу. Характеры сестёр были чрезвычайно несходны.
Натура Софьи была не многосложна, но глубоко сильна: “ Ты редкий своенравный цветочек, случайно выросший в расщелине грубой скалы”, - не раз повторяла матушка, когда Софья что-нибудь вытворяла из ряда вон выходящее. Ангельски кроткое лицо, детски наивные высказывания, делали старшую сестру привлекательной. Её шутки и болтовня были так доверчиво наивны, так простительно неосторожны, что бывало, Софья неоднократно попадала впросак. Ведь внутренний мир девочки заключался в жажде любви, познания окружающего мира…
Полина являлась противоположной стороной неугомонного характера старшей сестры: чаще замкнута, рассудительна на удивление для шестилетнего возраста. Она росла послушным ребёнком, ещё с малых лет. Никогда родители не испытывали огорчения за поступки младшего чада.

Полина любила старшую сестру за её отчаянную решительность, за шумное озорство, за сильный характер. Любила за то, что в ней дано было Богом.
В свободное время от школы Софья не привыкала сидеть, сложа руки. Она смело пришивала пуговицы к Полининой рубашке, или гладила воротничок, или любимое ситцевое платьице. Когда Софья была занята рукоделием, кареглазая сестрёнка следила, как заворожённая за ловкими руками старшей сестры, которые так проворно справлялись с любой работой: штопали, вязали, шили и даже умели перелицовывать старую одежду, чтобы взрослые вещи перешить в детские. Больше всего Полина любила смотреть, как сверкают вязальные спицы и как быстро тает шерстяной клубочек, прямо на глазах превращаются в шарф или шапочку. А неделю назад Полина нечаянно испортила свою любимую игрушку, но даже не успела заплакать, потому что Софья моментально пришила оторвавшийся заячий хвост на место.
Наконец, Полина увидела старшую сестру, и на её детском личике отразилась смущенно счастливое выражение.

- Поль, пойдём, я тебе покажу мою крепость, - сказала Софья, направляясь в сторону дома.
- А где она стоит?

- За нашим домом.

_ Ну и что?

- Как что? А звери?

Софья расхохоталась и потащила сестрёнку сквозь густые заросли кустов. Неожиданно Полина вскрикнула, показывая на старый угловатый пень. Соня улыбнулась и терпеливо стала объяснять:

- Это симпатичный полосатый зверёк – бурундук. Люди любят бурундуков, в голодную пору подкармливают кедровыми орешками. Иногда зверёк доверчиво спускается по стволу лиственницы к человеку. Бурундук от угощенья никогда не откажется.

- Почему? По стволу лисеницы?

- Не лисеницы, а лиственницы. Это я сказала к примеру. Вообще-то бурундуки вольный народ, гуляет, где ему вдумается.

- А ещё, каких зверей можно здесь увидеть?

- Здесь можно увидеть барсука и лисицу, черного хорька и норку, ежа и зайца. По свидетельству одного сторожила, раньше в этих местах дичи было больше чем сейчас. Вообще Поля, глухой таежный край, чем дальше, тем интересней. Мир живой природы необычайно разнообразен и красив. Ну вот – пришли.
Едва войдя в шалаш, Полина воскликнула:

- Какая прелесть!

Софья гордо подняла голову и важно сообщила:

- Я его два дня назад обнаружила. Как видишь - внутри всё прибрала.

Полина уселась на толстый обрубок полена, и слушала старшую сестру, приоткрыв по-детски рот. Кругленькая и румяная, она была похожа лицом на мать. Софья принялась с восторгом рассказывать сестрице виденные ей чудеса. Поистине, этот весёлый, чистый “домик “ – настоящий рай для детворы. Они не заметили, как подкрались первые сумерки.

- Ой, Сонечка, а медведи сюда не придут? Мама говорит, будто они едят маленьких детишек.

- Она тебя просто пугает. Медведи близко не подходят туда, где живут люди. К тому же они ещё спят.

- А кто такая Большая Медведица?
- Большая Медведица – семь звёзд в виде ковша к югу от Полярной звезды. Она живёт на небе. Пойдем, посмотрим.

Девочки, крепко взявшись за руки, стали выбираться из леса.

- Недалеко ли мы зашли? – боязливо озираясь по сторонам, промямлила Полина. Она ужасно устала, и ей хотелось чего-нибудь перекусить. Потом забраться на колени матери и свернуться клубочком. Её больше не интересовала Большая медведица. Полина стала настойчиво хныкать. Соня схватила на руки уставшую девочку, и бегом отправилась к дому.
Подходя уже к порогу квартиры, Софья увидела, как из дома выбежал отец. Александр Трофимович был пьян. Его лицо передёргивало… Желваки, злобно будоражили скулы, не замечая детей, он прошёл мимо них, не забывая по пути сквернословить:

- Ты ещё попляшешь у меня скверная сучка! Вздумала, без моего ведома, гулять. Подлая тварь…
Софья осторожно вошла в дом. Варвара Никитична сидела в гостиной на протёртом диване, и тихо плакала. На её щеке виднелся след ещё не остывшего удара кулаком. Вздрогнув, она подняла заплаканное лицо, и, слегка смутилась, увидев перед собой дочерей:

- Где вы были? Так поздно… Я… Отец.… Поругались.

Соня обвела удивлёнными глазами комнату и, ничто не понимая, похолодела от страха. Что могло произойти, пока их не было дома? Почему у матери на лице след оплеухи? Что же всё-таки случилось?

- Мамочка! Неужели папа тебя ударил?

- Мы просто немного повздорили…

- Для этого стоило бить?!

- Ну, ты же знаешь, какой у нас вспыльчивый отец.

- Не знаю, и знать не хочу! Я с ним немедленно поговорю.

- Я сама во всём виновата… Я…

- Чепуха! Не верю. Как он мог? – воскликнула Софья от негодования, - Какое право он имел так поступить с тобой. Я непременно хочу с ним поговорить…

- Вернись, дурочка. Ведь тебе же перепадёт.

- Пускай!

- Нет, не пускай. Он проспится, и всё будет как прежде…

Софья выбежала из гостиной и закрылась в своей спальне. Она повалилась в постель и горько зарыдала. Никогда ещё её так глубоко не оскорбляли, как теперь…
Глава вторая.
Лет выдалось жарким. Первый луч солнца через неплотно притворённые ставни золотил изразцовую печь, свежевыкрашенные полы, недавно покрашенные стены, увешанные картинами на темы из детских сказок, какие только, переливающиеся на солнце краски, здесь не играли!
В распахнутое настежь старенькое оконце врывается росистая свежесть ранних сортов цветов. Низенький домик, сгорбившись, уходит в землю, а над ним буйно цветёт красавица – черёмуха, как бы торопясь белой роскошью прикрыть его убожество.
По деревянным ступенькам, также прогнившим от времени и качающимся под ногами, Софья спускалась каждое утро купаться к расположенной близ дома речке. Река неглубокая, но холодная. В прозрачной зеленоватой воде неторопливо проходят стайки серебряной рыбёшки, а на старом, полуразвалившемся бочонке, у которого не хватает несколько досок, сидит огромная зелёная лягушка, следя за солнечными зайчиками, играющими на пепельно-серых дощатых стенках купальни – излюбленного места лягушечьей пары.
Была необъяснимая радость, непонятная разве заядлому городскому жителю, просыпаться ребенком в своей уютной спальне на утренней заре и, тайком от родителей, пробираться через сад к речке.
Задевая ветку густого орешника, садится на верхушку сине-зелёной молоденькой ёлочки, болтливая сорока. “Ну, до чего же трещит! “– подумала юная девушка и помахала птице рукой. Навстречу ей раздалось звонкое щебетание, и, нарастая, постепенно разноголосый птичий гомон, наполнил сад. Какой-то жук с размаху больно ударил в лицо. Она пригрозила ему кулаком и расхохоталась. Как легко дышится чудесным утром в преддверия лета. Что только не обдумаешь за эти незабываемые минуты…
Софья прищурила взгляд и, неторопливо, посмотрела в разные стороны. Стеклянная дверь, ведущая с террасы, открыта. На круглом деревянном столе в простом глиняном горшочке искусно подобран букет только что сорванных, почти ещё не распустившихся цветов, а рядом, на белоснежной скатерти лежит в тарелке мёд, над которым вьются с ровным гудением мохнатые ярко- золотистые пчёлы.

- Ты, опять, без разрешения ходила на речку?! – неожиданно раздался звучный отцовский голос над ухом Софьи. Она подпрыгнула на месте, застигнутая врасплох.

- Нет! Я просто гуляла в саду.

- О чём я тебя предупреждал, помнишь?!

- Да.

- Повтори!

- Сбежали два зека. Возможно, находятся в наших краях. Так?

- Так. Кстати завтра солнечное затмение.

- Ни разу не видела, а когда?

- Часиком к двенадцати. Не пропусти.

- Обязательно!

- Ну-ка быстро матери помоги на кухне.

- Так точно Александр Трофимович!
Варвара Никитична добросовестно хлопотала возле плиты. Удушающий смог облаком стоял в комнате, не собираясь выветриваться. Соня схватила мохнатое полотенце и принялась махать им в разные стороны. Элегантная, робкая, женственная матушка с любовью посмотрела на возбуждённую дочь.

- Опять тайком купалась от отца?

- Мам, ты же знаешь, что мне нравится плавать. Меры предосторожности соблюдаю, как учили.

- Ничего ты не соблюдаешь, отчаянная твоя голова!

- Соблюдаю и точка. Ты лучше скажи, что за необыкновенный шум и говор стоит в центре посёлка?

- К концу месяца наша администрация должна будет отчитаться в проделанной работе.

- А русским языком можно объяснить?

- Дело в том, наш Соколов, по всей видимости, что-то взял из общего бюджета, отсюда большая недостача. А сам сбежал. Так вот наш посёлок могут расформировать.

- Это как?

- А так, что нас, жителей, могут в ближайшие два месяца выселить отсюда.

- То есть, почему выселить, на каком основании?

- Наполнить пустой бюджет не так просто. У нашего посёлка нет будущего. Жаль.

- И куда же мы отправимся?

- Возможно в Тынду. Я сама, если честно, ещё ничего не знаю.

- Вот это новости, - присвистнула Соня, ошарашено глядя в привлекательное лицо матери. Она еле сдерживала слёзы.

- Дочка, не надо так беспокоиться. Может всё будет хорошо. Я знаю, что ты очень любишь посёлок. Возможно, мы никуда ещё не поедем,- глаза матери, то спокойно-ласковые, то задумчиво-нежные были устремлены в распахнутое окно.
- Ни за что я не поеду в чужой город. Я просто не вынесу этого переезда, - решительно пискнула Соня, вытирая предательские слёзы на щеках.
- Ни о каком отъезде ещё нет речи. И хватит об этом. Сходи лучше за Полиной в сад. Сегодня вечером придут гости…
Софья вышла из дома окончательно расстроенная. Она негодовала. Ненавидела местные власти за самоуправство. Хотя, понимала, что неправильно делать выводы без должного основания. Она игнорировала разговор людей, пророчащий печальное будущее посёлка и попытка совладать с собственными нервами ей удалась…
Вечерело.

Софья и Полина давно находились в тёплых кроватках и шепотом разговаривали между собой. Старшая дочь слышала, как в гостиной вовремя ужина вспыхнула ссора между отцом и соседом. При большом усилии Софья держала себя в руках, стараясь не показывать Полине внутреннего своего волнения.

- А почему мама с папой всё время ругаются?

В потёмках Соня не видела испуганного лица младшей сестрицы.

- Не обращай внимания. Они просто веселятся. На кухне послышался шум и крики. Отец бешено начал метаться по квартире, хватая в забытье предметы, попавшиеся под руки. Страх и мгновенный испуг сделали своё дело: Соня, перебравшись в кроватку к Полине, прижала хныкающего ребёнка к груди. Они спрятались под толстым покрывалом и лежали как мыши. Страшно было даже дышать. Звонкий металлический голос ещё долго гремел в комнатах. Софья нутром чувствовала угрожающе опасное семейное положение, но ничего не могла сделать. Её, буквально, душила безвыходность. Отец гневно сбрасывал посуду со стола только потому, что мать не успела вовремя убрать её. На пороге квартиры появился участковый. Александр Трофимович несколько успокоился и даже присел на краешек стула. Он досадливо хмурился, недовольный тем, что милиционер говорит так долго. Вскоре наступила тишина…
Тревожный беспокойный сон разбудил Софью на рассвете. Она не могла избавиться от неприятных ощущений и решила искупаться. “Нет ничего приятнее в жаркий июльский полдень, - подумала взъерошенная особа, - как погрузить разгорячённое тело в прохладную струю бурлящей реки или напиться студеной воды прямо из ключа, бьющего в неглубоком ущелье.
Отвратительный сон преследовал её всю ночь: Софья стояла обнаженная среди безумной толпы: жадные взоры каменных лиц угнетали своим черным блеском; она бежала по каким-то лабиринтам, пытаясь защитить себя от демонического оскала; не смогла убежать и споткнулась…
Тряхнув головой, Соня попыталась отогнать зловещие видения.

На улице всё дышало раскалённым зноем.
Утреннее солнце, готовое, кажется, поразить вас каждым своим лучом, безжалостно пекло темя. На небе не облачко. Ясное и спокойное, оно равнодушно отражает нестерпимо знойные солнечные лучи.
Нигде ни одного звука, ни единого живого существа. Не слышно кузнечиков. Не слышно щебета птиц, словно, мир застыл на мгновенье.
Софья нетерпеливо шагала по лесной тропинке с единственным желанием: поскорее добраться до спасительной реки.
Вот она блещет вдали серебряной полосой и манит своей прохладой.
Какое блаженство искупаться! – подумала девушка, расстёгивая верхние пуговицы ситцево платьице, - полжизни можно отдать за речную свежесть…
С легким шорохом платье скользнуло в траву. Соня с разбегу бросилась в прозрачную глубь. Как бич, хлестнула жгучая струя по телу. Через мгновение она плыла размашистыми сажёнками к песчаной обмели, где любо будет поваляться на горячем песочке. Зной был нестерпим по-прежнему. Девушка задремала…
Спустя некоторое время, Софья почувствовала неладное. Ей вдруг показалось, что она не одна. Приоткрыв глаза, девушка увидела перед собой мужчину лет тридцати пяти с бычьей шеей, с необыкновенно лоснящимися щеками и маленькими поросячьими глазками. Он был не мыт, не брит, с глазами красными от бессонницы. Очень возбуждён. Несмотря на жару, Соне вдруг стало нестерпимо холодно. Резким движением, она попыталась вскочить, но попытка оказалось тщетна. От силы удара юная девушка чуть не свалилась навзничь: удар был сильный, наотмашь. Соня совсем позабыла, что на ней ничего кроме крошечных трусиков нет. Она пыталась защитить себя от ярости озлобленного незнакомца. Оплеухи сыпались со всех сторон. Разъярённый мужик бесцеремонно стащил последнюю защиту и навалился всем телом на сопротивляющуюся девушку. Её крик прозвучал раздирающе пронзительно. В полуобморочном состоянии, девушка еле шептала бескровными губами: Не надо.… Не нужно... Отпустите… Папочка помоги…..
В мгновении ока в жизни наступила ночь. Соня поняла, что её отпустили. Она не видела ничего вокруг. Кромешная чернота поглотила всё живое. Софья с трудом припоминала, что сегодня солнечное затмение. Спустя минуту мир ослеп. Девушка сидела, никуда не глядя, ничего не чувствуя. Её разум отказывал давать объяснение происходящему. Её израненное тело не понимало жестокого насилия. Душа застыла в слезах.
Неожиданно на горизонте появилась огромная туча. Она быстро неслась по небу, разрастаясь вглубь и вширь. Сверкнула молния, и вслед за тем послышался резкий удар грома.
Впервые в жизни Софья обратилась к Богу: Скажи, почему это случилось со мной? Зачем сейчас? Почему? Я ведь ничего плохого не сделала… Господи, как мне жить дальше? Смогу ли я вообще жить теперь?”
Глава третья.
Настали тёмные, тяжёлые дни. Семья Софьи готовилась к переезду в новый город.

Куча вещей были уже давно собраны и ожидали своего часа. В квартире стало необычайно пусто и одиноко.
Соня скрыла от родителей факты изнасилования. Мама ещё могла понять, а вот отец?! Ей даже было страшно представить реакцию главы семейства.
Измученная страшными думами, девушка по нескольку раз в день ходила на берег злосчастной реки и стояла у крутого обрыва некоторое время неподвижно, как зачарованная, с сильно бьющимся сердцем, с прерывающимся дыханием. Голова шла кругом.
Безумные страсти нашли свой предел. Однажды ночью, Софья тихо выбралась из дома, и бегом отправилась к реке с единственным желанием утопиться. В тёмной пучине колеблющимся светом отражались яркие звёзды.

Мягкий синеватый отблеск озарял водную гладь. Над бурлящим потоком хладнокровно повисла безмолвная тишина.
Софья безнадёжно стояла на краю бездны. Она попыталась сделать шаг вперёд. Вдруг разъяренным зверем набежал ветер, разорвал тишину торжествующим воем. Послышалось шипение, шорох, треск, словно надвигалось лесное чудище.
Тучи поспешно сбегали с небесного свода, не решаясь вступить в схватку с яростным ветром.
Раздавшиеся на мгновение раскаты грома сковали обессиленную девушку жуткими тисками и держали в состоянии оцепенения несколько продолжительных минут. Наконец, Соня поёжилась от леденящего душу холода, и тихо поплелась восвояси.
Прошло три дня…
-Софья и Полина!
- Да, пап мы почти готовы…

- Я не к тому, что вы готовы. У вас есть полчаса попрощаться с посёлком. Время пошло…
Соня выбежала из дома, еле сдерживая слёзы. Глухой стук сердца отчётливо отдавался в ушах. Обняв черемуху, Соня ревела, точно ребёнок.
В зелёной глубине леса отражались и замирали звуки лесной утвари: щебет певчих птиц, шорох ползучих тварей, рык затаившегося зверя. Все звуки – плеск воды, вскрики животных, птичье пение сливались в неразличимый убаюкивающий гул. Везде: над головой, под ногами и рядом с Софьей жила и существовала живая природа, которую она любила и боготворила.
Расставание с излюбленными местами сделалось невыносимым. Через некоторое время семья Софьи бросила последний взгляд на старый дом, с одной террасой который она, увы, навсегда покидала, и, не оглядываясь, тронулась в путь. Соня испытывала необъяснимую грусть, когда смотрела на уходящие вдаль любимые очертания посёлка Лапри. Не выдержав, она снова заплакала…
Поток легковых машин, грузовиков и автобусов, катился по широкой трассе. Жара стояла несусветная. Накалившийся воздух, непрозрачный от дыма становился тяжёлым.
Софья измученно смотрела в одну точку. Она сидела, ни жива, ни мертва. Куча вопросов не давали ей покоя: почему посёлок расформировывают; почему у Бога нет жалости и сострадания; почему люди порою так жестоки. Она путалась в лабиринтах собственного рассудка. Изнурительный долгий путь выбил её из колеи. Софья не видела красот молодой столицы БАМА: высоченных домов, красивых больших универмагов, центрального парка с чертовым колесом, спроектированного по особому стилю из чёрного мрамора железнодорожного вокзала. Удивительно яркие краски больно ранили воспаленные глаза. “Как это всё утомительно”,- рассеянно подумала девушка. Множество людей было на площадках, на бульварах, на улицах. Всё: шум, говор разношерстной толпы неугомонных людей – всё, это было чуждо семье Софьи. Варвара Никитична и Александр Трофимович озабоченно осматривали весь багаж, не обращая внимания на окружающую их суету.
Новый дом находился почти на окраине города. Рядом журчала небольшая речонка, спрятанная плотно стеной густых кустарников. Сразу за коттеджем располагался лес. Берёзы и рябины стояли сонные, в окружавшей их знойной истоме. Выжженная земля, поникшие цветы, засыхающие деревья – всё кругом умоляло о дожде. Под самым окном, наклоняясь над забором, росла развесистая черёмуха. Софья почему-то успокоилась, и смело ступила в новое жильё.

Радостное, праздничное, настроение появилось в уголках измученной души. Это была радость открытия нового этапа жизни.
“Здравствуйте, дни голубые летние”, - прошептала юная девушка и сладко потянулась в новой кровати. Ей хотелось знать про всё на свете и про солнце, и про звёзды, и про море, и про океаны, и про хороших людей, и про великие народные достижения – одним словом «хочу всё знать». Горячее участие во всём рвалось наружу из широкого сердца возбуждённой девушки. Она быстро вскочила с кровати. Софья, вдруг, поняла, что очень хочет жить. Жить для родных душе людей. Творить великие дела. Приносить пользу обществу.
На следующий год она решительно поступит в медицинское училище. Так надумала и точка. Родители пока ещё не знают о её намерениях. Всему своё время.
Первую половину дня девочки помогали Варваре Никитичне раскладывать вещи. В новой квартире сделалось опрятно: стены украшали небольшие картины; на окнах висели голубые с белой оборкой шторы; на подоконниках стояли коричневые горшки с цветами; деревянный пол покрывал гладкий линолеум. В просторных комнатах располагалась недорогая, но удобная мебель. В кухне обеденный стол был накрыт домотканой скатертью. На обед семья кушала отменный борщ со сметаной. В качестве гарнира был подан жаренный на топлёном масле картофель. Вместе с чаем, матушка подала бутерброды и яйца всмятку. Наступило время отдыха. Соне не хотелось спать, и она решила выйти во двор. Насладиться ароматным летним воздухом. Девушка удобно устроилась на старой скрипучей скамейке. Вокруг неугомонно стрекотали хлопотливо кузнечики. Перед лицом вверх и вниз летала бабочка – капустница с лимонными прожилками на кремовых крылышках. Весёлое чириканье птиц приятно ласкало слух. “Ни с чем не сравнить красоту природы”, - подумала, было, Софья, как вдруг её взор обратился к соседнему дому. На крыльце стоял полуобнажённым смуглый брюнет. Он курил импортные сигареты и следил за новой соседкой. Соня неожиданно смутилась. Незнакомец был недурён, высок ростом. Угловатые плечи совсем не портили спортивную фигуру. Его молодое тело излучало мужественно суровый вид. В уголках чуть полноватых губ затаилась насмешливо надменная улыбка. Софья озорно, по-девичьи, взглянула на него. В ответ молодой человек помахал рукой. Ей очень хотелось к нему подойти, но боялась попасть впросак. Ведь она не городская девица с длинными ножками и припудренным носиком. Незнакомец проявил товарищески чуткое внимание, этого достаточно для первого знакомства. Ей вдруг стало досадно на саму себя – зачем она так модничает перед этим незнакомым человеком. Что в нём такого особенного?! В смятении девушка побежала в дом и, как назло, споткнулась и упала, распоров себе сучком ногу и вывернув мизинец левой руки. Боль была нестерпимая. Хуже того, ей вслед слышался задорный смех. Софья чуть не заплакала от обиды. Громко хлопнув дверью, она пулей промчалась в ванную комнату. “Что это с тобой?”, - услышала старшая сестра и отмахнулась от назойливых вопросов младшей сестрицы. Наполняя ванну горячей водой, Соня чувствовала в голове какой-то хаос: она не знала с чего начать думать, куда обратиться за сердечным советом, как жить с новыми ощущениями. Через некоторое время разболелась голова. Периодически возникавшие на длительное время головные боли уже мучили девушку на протяжении четырёх лет. В десять лет, Софья по неосторожности, попала под колёса легковой машины. Её, чудом, удалось спасти. В конечном итоге пострадала память: она совершенно не помнила некоторые эпизоды своего раннего детства; не помнила лица случайных прохожих; легко забывала простые вещи. Иногда падала в обморок. Лечащий врач прописал на долгие годы профилактическое лечение. Он убедительно сказал, что Софья когда-нибудь всё вспомнит. И девочка верила его словам. Шестое чувство подсказывало, что авария таит нечто ужасное, то, что предшествовало страшной трагедии. Её сны таили нечто гнусное, пошлое. Не давали покоя ни днем, ни ночью. Частые мигрени преследовали каждый месяц и приносили невероятную боль. Иногда Соня теряла способность думать и соображать, тогда на помощь прибегала матушка.
Перед сном Софья выпила положенную дозу таблеток и устроилась в тёплой кровати с любовным романом. Книга не читалась. Мысли Сони возвращались к незнакомцу. Девушка больше чувствовала, чем размышляла. В её душе было что-то по- детски непосредственное, что сразу бросалось в глаза. Она плохо разбиралась в людях. Отсюда частое разочарование в общение с людьми. Существо глубоко чувствовавшее, но замкнутое. Софья поняла, что полюбила “окруженного тайною” молодого человека. Поняла, как может беспокоить сердечная боль от неразделённой любви. Открывшийся мир остался ей чуждым и всё же прикосновение к нему, приготовили к перерождению из наивного подростка в юную мечтательную особу. Всё в ней волновалось от рождения необычайного нового чувства. Софья страдала, терзалась и даже заболела…
Глава четвертая.
Наступила осень…

Софья вместе с Полиной утепляла в квартире окна. Девочки старательно запихивали клочки ваты в щель между рамами. Потом клеили узкую полоску бумаги, помазанную клейстером. Беспородная собачонка по кличке Байкал, любимец всей семьи, удобно устроился на коврике в прихожей и внимательно смотрел на невысокий порожек перед входной дверью: ждал прихода хозяина.
Приближался вечер. Все окна заклеены, все домашние дела сделаны. Матушка хлопочет на кухне. Сестры устроились перед телевизором и начали смотреть вечернее развлекательное шоу.
Через час на обеденном столе появились необыкновенно вкусные, обжигающе горячие пирожки. Варвара Никитична отнесла часть пирожков в комнату девочкам и терпеливо стала дожидаться прихода мужа. Последнее время он часто возвращался в пьяном виде и, как обычно, устраивал сцены ревности. Муж строго настрого запретил переписываться с кем-либо из старых знакомых. Запрещал приводить в дом чужих людей, даже соседей. Варвара Никитична совсем перестала пользоваться косметикой и плохо следила за собственным внешним видом. Она демонстрировала мужу рабски покорную готовность, отчего тот ещё больше злился.
Неожиданно по квартире раздался раскатисто громкий голос: “Жена, иди сюда. Помоги раздеться… Быстро, я сказал…” Александр Трофимович еле держался на ногах. Выпитое количество спиртного не принесло должного облегчения. Он был зол на весь окружающий мир. Варвара Никитична метнула в сторону мужа осторожный взгляд: её шокировало небрежное его отношение к родной семье.

- Сашенька. Зачем ты так напился. Ведь, я, ужин приготовила…

- Молчать! Из-за неудачного стечения обстоятельств, все мои планы пошли насмарку. У меня опять ничего не получилось с работой.

- Это не оправдание пьянству, - осмелилась заметить необдуманно жена.
Секунду глава семьи молчал, Варвара Никитична съёжилась от презрительного взгляда наполненного нескрываемой ненавистью. Лицо мужа несколько мгновений оставалось совершенно неподвижно.

- Повтори слово в слово, сначала до конца!

Сашенька… Я ничего плохого тебе не сделала. Вон пироги для тебя напекла…

- Сама жри свои вонючие пироги. Ты только что обвинила меня в алкоголизме! Я, по-твоему, похож на алкаша?!

- Нет родной, просто…

Взбешённый муж, с размаху, ударил супругу. Под градом злобных упрёков и ударов матушка упала на пол, закрываясь дрожащими руками. Шум, брань, рёв, блеяние – всё слилось в один непонятный говор.
Поражённая страхом, Соня выбежала из комнаты и встала на защиту матери.

- Ты ещё чего удумала? Марш в комнату!

- Не пойду, - твёрдо заявила старшая дочь, чувствуя предательскую дрожь в ногах. Её сердце готово было выпрыгнуть вон.
- Что-о-о?! Я не ослышался?!

Алкоголь подливал масло в огонь. Попасть под горячую руку отца – дело гиблое.
Поминай, как звали. Матушка ещё больше побледнела от страху.
- Сашенька, родной, не надо, милый…

Александр Трофимович не слышал мольбы. Его глаза налились кровью. Некогда правильные и приятные черты лица его со временем огрубели, щеки обвисли. Казалось, теперь, он был несколько сутулым, осунувшимся. Отец с ненавистью посмотрел на, дочь помолчал, напыжился, и начал не произносить, а цедить сквозь зубы. Соня подумала: “Вепрь! Самый настоящий! “

- Последний раз повторяю: вон отсюда! - жестко сказал отец и стал вытаскивать кожаный ремень из помятых брюк.
- Никуда я не пойду. Успокойся, пожалуйста, - упрямо прошептала старшая дочь.

Это “не пойду” ещё больше разозлило Александра Трофимовича. Он ударил наотмашь непокорную дочь, но Соня удержалась на ногах. Она почувствовала нарастающий взрыв эмоций, который прятала долгое время.
- Вон отсюда, я сказал!

- Не пойду!

- Ещё захотелось оплеухи?!

- А почему бы и нет?! Ведь ты только этим и занимаешься. Трус!

- Что-о-о, ты сказала?!

- А то, что ты на протяжении многих лет унижаешь семью, как можешь! Втаптываешь в грязь наше достоинство! Бьёшь, мучаешь, ругаешь, почти каждый день. Для чего, вообще, мы живём рядом с тобой? Что плохого сделала тебе мать? Посмотри, в кого ты её превратил? Она же старухой стала. А ей всего тридцать восемь лет! Почему я должна молчать и терпеть?! Для чего тебе дети нужны, а?! Мучить и издеваться?! Я тебя просто ненавижу!
Отец был так поражён словами Софьи, что всплеснул руками и остолбенел. Вдруг он стал смеяться так, как не смеялся давным-давно. Потом его лицо перекосилось от ярости. На лице матери отразился дикий ужас. Она закрыла глаза и стала молиться…
В этот вечер Александр Трофимович избил Софью не на шутку. Он грубо держал её в железных тисках и колотил армейским ремнём, приговаривая: “Чтобы не было повадно отцу поперёк горла вставать, заруби себе на носу это правило. Сколько раз говорил – не нужно баловать детей. Я вас сучек воспитаю… “
Уже теряя сознание, Соня краем глаза заметила посторонних людей в доме. Среди них находился знакомый незнакомец.
Долгое время старшая дочь не приходила в сознание. Варвара Никитична вызвала скорую помощь и милицию. Разъярённого отца увезли, после освидетельствования, в милицейской будке в ближайшее отделение. Вскоре появились люди в белых халатах. Они с ужасом оглядели огромное количество кровоподтеков на теле девушке. Врач быстро профессионально обработал нанесённые отцом увечья. Медсестра поставила подкожно укол. Девочка зашевелилась. Протяжной стон застыл в окровавленных губах, когда Соня попыталась встать.
- Серёж, помоги перенести Соню на кровать, - отчаянно прошептала Варвара Никитична, плача навзрыд. До боли знакомый сосед, осторожно поднял израненную девушку на руки и понёс в комнату.

- Серёжа?

- Да. Тише. Тебе нельзя разговаривать. Завтра я приду с гостинцами, поговорим.

- Приходи. Я буду ждать, - еле слышно прошептала Соня, и провалилась в глубокий беспокойный сон…
На следующий день выдалось серенькое, тусклое утро. Низкие облака затянули небо. Природа притихла. Здесь и там срывались с веток листья, беспомощно крутясь в воздухе и падая на землю. Высокие рябины склонили свои ветви под грузом тяжелых оранжевых гроздьев. Многих птиц привлекают эти прекрасные ягоды золотистой поры. Самые голодные, увидев корм, опускаются на рябины, лакомятся по ягодке и в спешке летят дальше. Перелётные птицы чуют скоро приход холодов и торопятся в теплые края.
Дождь утратил постоянство, пошёл порывами, переходя то в ливень, то в изморось.

Ветер, промозглый, холодный, с бешеным рвением стучал в окна домов.
Несмотря на дурную погоду, Софья проснулась в хорошем расположение духа: во-первых, сегодня встреча с любимым человеком; во-вторых, отца посадили в тюрьму на шесть месяцев за жестокое обращение с ребёнком; и в-третьих, Соня доказала всем, что на зло всегда найдётся управа.
Она, с трудом встала с кровати. Тело ужасно болело, ноги отказывались идти.

- Тебе что-нибудь принести? – озабоченно спросила Варвара Никитична, заглядывая в комнату к дочери. Глаза матери были заплаканные.

- Мамочка! Перестань винить во всём себя. Это когда-нибудь должно было случиться.
Варвара Никитична хотела, было что-то спросить, но промолчала. Крупные слёзы катились по бледным щекам. Она устало опустилась в кресло и бессмысленно уставилась в точку.

- Поля спит?

- Да.

- Как она?

- Успокоилась. Я сказала, что отец уехал на долгое время в командировку.
“Пусть потрудится! “– подумала старшая дочь и вслух спросила: “К нам никто не приходил? “
- Нет, - рассеянно ответила мать и добавила, - тебе через неделю в школу. Документы я подала.

- В школу?!

Соня тупо уставилась на мать. Красные, воспаленные веки удивленно поползли вверх.

- Мам, как я покажусь в таком виде сверстникам, а?!

- Заживёт. Тебе ещё три года учиться. Надо постараться.

- Я не буду учиться три года!

- Как это понимать?!

- Только этот год. И точка.
На большей части лица матери выражалось, если не боязнь, беспокойство. Она скрестила руки на груди и ласково посмотрела на взъерошенную дочь.
- Девочка моя, ведь тебе ещё только пятнадцать лет. Что же будет дальше?!

- Мама, я уже не ребёнок. Я взрослый самостоятельный человек. Честно признаюсь, школу никогда не любила, отсюда и тройки.

- Ты думаешь, этим хвалиться можно?

- Не обязательно. Просто я нашла в жизни другой путь.

- Интересно какой?

- Я решила поступать в медицинское училище. Весной закончу школу. Получу аттестат и поеду на вступительные экзамены.

- У тебя по биологии круглая тройка. То же самое и по – русскому языку.

- Ну и что?

- Можешь провалить экзамен.

- Перед экзаменами, я хорошенько вызубрю книги.

- Где ты решила поступать?
- В Якутской области.

- Почему именно туда?

- Потому что ближе.

- В Нерюнгри?

- Нет. Я поеду в город Алдан.

- Ты думаешь, всё так просто? Там же своих аборигенов полно.

- Мама! У нас наступила демократия.

- Надо же такое слово выучила, - удивилась матушка. Она хотела ещё что-то сказать, как в дверь неожиданно постучали. Варвара Никитична вздрогнула. Она сразу как-то вдруг съёжилась, точно загнанный зверёк. Соне стало, невыносимо жаль её.
- Сиди, я открою.

- Нет, нет, я пойду. Ты лучше ляг, отдохни. Тебе сил надо набраться.
Матушка вышла из комнаты. Соня терпеливо ждала её возвращения. За окном монотонно стучал дождь. Пожелтевшие листья словно искали приют, собираясь жалобно
в бесформенные кучки, на сырой влажной земле. Унылая пора враждебно сеяла тоску в душе.
Софья не сразу заметила Сергея. Он смущенно кашлянул и протянул озадаченной девушке букет жёлтых цветов.

- Живые цветы?! В такое время года?! – радостно воскликнула девица, заливаясь ярким румянцем.
Сердце глухо стучало в груди готовое, выпрыгнуть.

- Вам принести чаю с лимоном? – поинтересовалась матушка и не дожидаясь ответа, стала хлопотать на кухне. Вскоре огромный самовар деликатно запыхтел, намекая присесть к столу. Соня неторопливо прошествовала мимо возлюбленного, пытаясь сохранить остатки девичьего самолюбия. Впервые в жизни ей захотелось броситься в объятия к малознакомому мужчине. Её страстная натура требовала искренней любви. Она готова была сию же минуту рассказать ему всё о своей жизни.

- Пойдём, чай попьём горячий, с лимоном. У мамочки очень вкусные пирожки с картошкой и капустой, а ещё с рисом и яйцом. Пошли на кухню.
- Ну, если только на полчаса…
За обеденным столом не спеша, потягивали ароматный чай. Дольки лимона и тягучее варенье малины, были кстати. Сергей с огромным удовольствием пробовал пироги с разной начинкой, не забывая хвалить добросовестную хозяйку. Матушка скромно улыбалась. Давно уже никто не хвалил её стряпню. Из дружной неторопливой беседы Соня узнала, что его мама – художница. С грустью услышала, что Сергей в ближайшее время собирается служить. Предстоящая разлука, не укладывалась в голове. Софья украдкой наблюдала за молодым человеком. Ей нравилось в нём всё (О БОЖЕ!). Его очаровательная улыбка покоряла окружающих. Жгучие глаза задорно блестели словно огонь. Соня не видела в нём недостатков. Ей ужасно захотелось к нему прикоснуться.
- Ну, вот и поговорили, - прервал тайные мысли Софьи Сергей и поспешно встал.

- Приходи к нам в гости, если хочешь, конечно,- быстро произнесла Соня и вновь смутилась от пронзительного взгляда.

- Конечно, приходи. Здесь тебе только рады будут, - поддержала Варвара Никитична старшую дочь, лукаво пряча улыбку. Она, без особого труда, догадалась о чувствах дочери.

- Может быть,- вежливо отчеканил сосед и посмотрел на часы, - извините, мне пора.
Хозяйка дома проводила гостя до порога квартиры. Байкал дружелюбно помахал на прощание хвостиком, и отправился к обеденному столу полакомиться чем-нибудь вкусненьким. Софья сунула обаятельной мордашке половинку пирожка и стала убирать кружки со стола. Настроение испортилось. Девушка чувствовала отчуждение Сергея. Немудрено. Разве посмотрит кто-нибудь в её сторону, когда она “разрисована” синяками и ссадинами. “Нужно немедленно заняться собственным видом”, – тоскливо размышляла Соня, доставая из нижней полки шкафа пыльные учебники и тетради…
Глава пятая.
Незаметно подкралась зима. Яркая своеобразная панорама природы вносила некое разнообразие в холодную пору года. Сомкнутые кроны деревьев, одетые в пушистые белоснежные одежды, образовывали арки под протоптанными среди сугробов дорожками. В чистом воздухе искрился аромат хвойного леса. Местами вечная мерзлота вызывает деформацию верхнего слоя почвы, в котором расположены корни деревьев, словно “пьяный лес “и тогда деревья причудливо наклоняются в разные стороны, точно готовые к исполнению вычурного танца.
Путь к вершине сопке, расположенной в нескольких метрах от дома Софьи, словно музей природы. Здесь можно наблюдать, как дремучая тайга чередуется с великолепными полями и сменяется чащобами кедрового стланика, правда шишки на пихте не столь шикарны и богаты, но зрелище невообразимое. Всё это великолепие заканчивается сурово-каменной, моховой почвой, покрытой снежными вершинами.
Жуткий холод и кусачий мороз не позволяет долго бродить по улицам. Снежные сугробы подернулись тонкой ледяной коркой, образуя угрожающий скользящий наст.
Леденящий ветер пронизывал насквозь, бесцеремонно подкрадываясь со всех сторон. С дикой яростью он впивается в кожу, заставляя бегом мчаться домой.
На следующей неделе ожидались крещенские морозы. Каждый день Соня без особого энтузиазма, посещала школу. Одноклассники скорее раздражали её, нежели нравились. Она считала, что их интересы она давно пережила. Ей не нравилось назойливое внимание со стороны учеников и учителей. Ядовитые колкости принимала в штыки и ещё больше отдалялась от школьной компании.
У Полины всё складывалось иначе. Она впервые села на школьную скамью, и круг новоиспечённых друзей-малышей вырос вдвое. Не проходило и дня, чтобы маленькую ученицу не приводили домой. Варвара Никитична с удовольствием встречала детей из школы, не забывая угостить сладкой карамелью.
В доме царило благополучное спокойствие и порядок. Дети чувствовали домашний уют и любовь матери. Каждый вечер они помогали ей убирать посуду после ужина со стола. Потом дружно смотрели по телевизору вечерние программы. Иногда хохотали до упаду. Софья знала, что скоро должен был вернуться домой отец. Ей даже думать об этом было неприятно. Однажды она не выдержала и спросила у матери: “ Ты сможешь оставить отца и уехать? “Лицо Варвары Никитичной было бледно, слегка раскрытые губы побледнели.

- Куда?

- К бабушке, например.
_ Как мы в Калининградскую область будем добираться?

- Поездом.

- У нас нет таких денег!

- А сколько надо?

- Сонюшка, я зарабатываю очень мало. Киномеханики скоро не будут востребованы. Нам еле-еле хватает на еду, да за жильё заплатить.

- А почему твоя профессия не будет востребована?

- Потому что техника шагает вперёд.

- Хорошо. Я устроюсь на работу!

- А школа? А поступление?

- Плевать!

- Нет, не плевать. За месяц мы ничего не сделаем.

- Ты его ещё любишь?

- Не знаю, - горько вздохнула матушка и заплакала.

Софья ждала что угодно только не этой покорно склоненной головы. Увы. Она стояла перед матерью и гладила её теплые, мягкие, мокрые руки. Ей ужасно хотелось её защитить. Должен ведь быть какой-то выход. К досаде, Соня не знала, как его найти. Оставалось ждать.
Дни быстро пролетали. На дворе уже стоял месяц-март.
По синему небу плыли и таяли изорванные ветром белые облака. Природа постепенно просыпалась от длительного сна. На улице радостно щебетали птицы.
Софья как обычно собиралась в школу рано утром. Полина ещё сладко сопела в детской кроватке. “Везёт во вторую смену” - подумала сестра и заглянула на кухню. Матушка в платочке и в тапочках на босу ногу стояла на подоконнике и мыла окно.

- Мам, я пошла.

- Веди хорошо, пожалуйста.

- А когда это я плохо себя вела?
- Сама знаешь, только вчера ходила к классному руководителю.
- Пустяки, ладно, пока, пока.
“Утром если подморозит, дорога прямо-таки отличная, - подумала Соня, потирая ушибленное колено, - хоть шипы вставляй в подошву обуви”. Она отряхнулась от мокрого снега и побежала на автобусную остановку. Навстречу шёл Сергей. Сердце Софьи быстро забилось.
- Привет, соседка. Выздоровела?

- Ещё четыре месяца назад,- обиженно сказала девушка, пытаясь справиться с нарастающим волнением.

- А ты не обижайся, я просто был очень занят. Скажем так - ездил в командировку.

- Удачно?

- Не вполне. Что делаешь вечером?

Соня чуть было не упала в обморок.

- С тобой всё в порядке?

- Да, да. Я только. Вообще, ничего…

- Понятно!

- Что понятно?

- Уроки делать будешь.

- Я похожа на ребёнка?!

- Нет.

- Тогда причём тут школа?

- Просто спрашиваю. Ты чего такая злая, а?

- Скорее своенравная.

Сергей рассмеялся и великодушно сказал: “Да ты смешная соседка, ей-богу“.

- Может быть. Ну что, зайдёшь вечерком?!

- Посмотрим, - крикнул через плечо молодой парень и быстро зашагал к своему дому.
Софья лишь вздохнула, ей ничего не оставалось делать, как сеть в подоспевший автобус…
Вечером ждал неприятный сюрприз. Из тюрьмы вернулся отец. Встретил Соню он не вежливо, а грубо. В углу дивана съёжилась Варвара Никитична и Полина. “Ну и денёк выдался “,- невесело подумала девушка, отправляясь к себе в комнату. В этот вечер ужинали, не спеша, и почти молча. Соня буквально чувствовала себя

“не в своей тарелке “. Наконец отец не выдержал: “Ну что, благодетельница, довольна? “. По-видимому, своим словам отец придавал немало значения. Софья чувствовала дикий страх, но отчаянная смелость победила.
- Чему я должна быть довольна?

- Не притворяйся!

- Я, правда, не понимаю, о чём идёт речь.

- Ах ты, сучка, - злобно заверещал отец и со всей силы стукнул кулаком по столу.
Посуда звонко подпрыгнула вверх, чуть не разбилась. “Постелила белую скатерть, - подумала старшая дочь, - ещё бы хлебом да солью встретила, мама”.
Отец искоса взглянул на жену.

- Если ещё раз вызовешь ментов – убью!

- А ты нас не пугай, - смело вставила старшая дочь, поднимаясь из-за стола. К своему ужасу Соня увидела, как отец посинел и трясётся. Только не понятно отчего: от злобы или здоровье утратил.

- Во – он из дома, - прохрипел Александр Трофимович. Изо рта вывалилась жеваная папироса “Беломорканал “. Розовая слюна текла по подбородку. Не дожидаясь дальнейших указаний, испуганная Софья выскочила из дома и побежала к соседям звонить 03. Вскоре приехали врач и медицинская сестра. На ручных носилках унесли отца в оборудованную машину. Пронзительный вой ещё долго звенел в ушах старшей дочери…
Почти два месяца Александр Трофимович находился на стационарном лечении. Ему врачи поставили диагноз, начальная стадия бронхиальной астмы. Иммунитет ослаблен в связи с плохим питанием. Также сыграли роль неподходящие условия в местах отдалённых заключения.
Варвара Никитична добросовестно навещала больного каждый день. Витамины, супчики, котлеты и многое другое, восстанавливали постепенно ослабленный организм супруга. С терпеливой заботой, она ухаживала за главой семейства как могла. В ответ получала нескрываемое раздражение.
Софья между делом, совершенно не чувствовала себя виноватой. Наоборот, она радовалась неблагополучному исходу встречи с отцом. Нет, не злорадствовала. Просто наслаждалась временным отсутствием семейного тирана. Единственное, что омрачало жизнь – отсутствие Сергея. Шестое чувство подсказывало, что у него есть другая девушка. И красивая! Не то, что она провинциалка. И часто плакала по ночам, испытывая горести безответной любви. Её ранила сама мысль, что она отвергнута. Любовь мучила ежеминутно; горела огнём в каждой клетке одинокой души. Софья пыталась его разыскать. Готова была объясниться в любви. Она пыталась справиться с необузданными чувствами, но ей это плохо удавалось. Чтобы отвлечься, Соня набрала учебников в школьной библиотеке и стала готовиться к скорому поступлению в медицинское училище…
Глава шестая.
Ты всё собрала необходимое? - взволнованно спросила Варвара Никитична. Она всё не могла поверить, что старшая дочь уезжает. Полина, искренно, плакала, не пряча детских слёз. ’’Как мы без тебя будем?” - жалобно лепетала сестрёнка, оглядываясь в сторону гостиной. Александр Трофимович намеренно игнорировал старшую дочь. Её громкое решение «хочу быть самостоятельной» оставил без внимания. Ну и пусть!

- Вместо меня матери будешь помогать ты, Полина. И ещё,- шепотом сказала Софья, волнуясь не меньше её, - будь начеку и ночью и днём. Поняла о чём я?!

- Поняла. Храню маму, как зеницу ока.

- Вот и отлично. Мамочка, дай, пожалуйста, попить морса перед дорогой.

- Я тебе там пирожков с картошкой положила и курочку с огурцами.
- Малосолёными?

- Как ты любишь. Будем прощаться?! Давай присядем на дорожку, - матушка заплакала и обняла непокорную старшую дочь, - билет не потеряла?

- Нет, конечно! Да не волнуйтесь вы так. Я уезжаю всего на год. А если не судьба поступить, вернусь через две недели.
- Поступишь! Обязательно. Ты у нас сильная!

- Вот этот расклад уже лучше. Мама, Христом Богом прошу, если что (!), напиши сразу письмо. Адрес чуть позже вышлю.
Объявляется посадка на скорый поезд «Тында- Нерюнгри», - отчеканила строго диктор в микрофон и для убедительности повторила дважды.
Взволнованная девушка
отдала билет тучной проводнице и без труда отыскала своё место в купе. Было жарко. Поезд не спеша, тронулся. Прошёл час, другой, третий…
Спутник Сони что-то рассказывал, что-то бестолковое и бессвязное, его совсем не хотелось слушать. Девушка закрыла глаза. На душе постепенно росло умиротворение. Кажется, что всю жизнь, вот так, согласилась бы ехать, куда глаза глядят. Просто смотреть на бесконечные, манящие лесные просторы.
Дорога – это постоянная новизна впечатлений. Дорога как жизнь: она всегда ведёт в будущее. Радостно ожидать, что тебя что-то впереди ожидает. Созерцание новизны – самое сильно и прекрасное ощущение, неотделимое от жизни.
Увлекательные рассказы о путешествиях на редкость на книжных полках в библиотеках и многие из них написаны мудрыми людьми. Но книжки не заменить реальной жизнью. Чем интереснее чужой рассказ, тем больше хочется самому отправиться в путь.
Красота природы - это лекарство от душевных травм, от тяжёлых недугов и от семейных трений.
Путешествовать в одиночку или с близким человеком по родным просторам – хорошая возможность не спеша осмыслить прожитую жизнь. В дороге легко и спокойно можно поразмыслить. Отдохнуть душой и телом. Понять для чего ты живёшь в сегодняшнем мире…
Вдруг, неожиданно, Софья проснулась от резкого толчка. В замешательстве, долго не могла понять, где она? Пассажир тактично напомнил растерянной девушке, что поезд прибыл на станцию Нерюнгри. Девушка схватила свои вещи и помчалась к выходу на перрон…
Уже давно позади, остался клокочущий содроганиями поездов вокзал. Ещё слышно было сопенье тепловоза, свистки рожка стрелочника.
Рейсовый маршрут «Нерюнгри – Алдан » грозил девятичасовой мукой. Автобус ехал по пыльной, длинной дороге, среди многочисленной полосы гор. На пути встречались, лишенные всякой растительности отвалы, напоминающие бархатные: это следы работ драг. В 1922-1923 годах в Алданском районе были открыты богатые месторождение золота. В 1926 году на Алдане уже начала работать первая драга, которая впоследствии печальным образом отразилась в природных условиях. Вокруг города Алдана расположились несколько посёлков, различных подсобных предприятий, совхозов. Совхозы, не смотря на трудные условия, снабжали и продолжали снабжать посёлки и города своими овощами, картофелем и молоком. Покинутые посёлки это характерная черта всех золотых приисков, где на отдельных участках быстро исчерпывается сырьевая база. Организационно – техническим центром всего золотопромышленного хозяйства стал город Алдан, а ведь когда-то он был приисковым посёлком, старейшим из многих подобных посёлков, возникших ещё в двадцатых годах…
Соня невольно вспомнила свой заброшенный посёлок Лапри. Действительно, кому не дороги воспоминания детства?! А ведь там, как и здесь начинаются сейчас приисковые разработки. Уже созданы серии старательных артелей. “Что они там всё ищут, как кроты, - зло подумала Соня, с неприязнью оглядывая «чёрное дело рук»,- неужели ценностей мало в жизни бывает?!”
Сгущались первые сумерки. Вдалеке показались яркие огни. Разноцветный калейдоскоп красок слепил усталые глаза. Пассажиры облегченно вздохнули. Приехали, наконец. Руки, ноги затекли. Голова наполнилась свинцовой тяжестью. Софья, устало поднялась с кресла. И направилась к водителю автобуса.
- Вы не подскажите, где находится медицинское общежитие?

- Вон за тем поворотом. Пройдёшь вверх немного и свернёшь направо, - шофёр лукаво осмотрел девушку и подмигнул. Девушка отмахнулась от него, как от назойливой мухи. Больше всего на свете ей хотелось принять душ и выспаться.
Автобус уехал. Софья с грустью посмотрела ему вслед: ей неожиданно захотелось броситься вслед; вернуться домой к любимой матери и Полине. Самостоятельный образ жизни слегка пугал. Она постаралась отбросить дурные мысли. В голове лишь звучало: сделаю шаг к новой жизни. И лишь вперёд!
На следующее утро Софья стояла возле приёмной директора. Она отдала секретарше пакет документов.

- Из Амурской области? - удивленно протянула женщина, разглядывая девушку поверх очков.

- Да, а что тут такого удивительного?

- Редкие гости.

- Надеюсь, что буду постоянным гостем!

- Надейтесь. Экзамен по биологии завтра в десять часов утра. Не опаздывать.

- Как скажите. До свидания.

- До свидания. Следующий…
Соня неторопливо гуляла по городу. С трудом, преодолев крутые ступени, ведущие в гору, она оказалась на площади. Чуть выше располагалась центральная библиотека. Девушка не стала обременять её своим посещением, решив сделать вылазку потом. От площади проходили направо и налево небольшие тропы. Отсюда очень хорошо было видно часть города: универмаг, солидный кинотеатр, горный техникум, здание администрации и многое другое. Центр города Алдана удобно вмещал всё необходимое для потребности городского жителя. Между улицами находились скромные парковые рощицы, где в тишине вечера застывали деревья, словно восковые фигурки на шахматной доске. Причудливыми узорами вырисовывались их ветви на фоне неба.
Девушка пошла по Октябрьской улице прямо к автостанции. Автовокзал пугал своей серостью и не ухоженностью. “Мрачноватое здание, - подумала гостья, огибая угол, - портит первое впечатление о городе. А говорят ещё « Золотой Алдан »”.
Ночь тянулась бесконечно долго. Неясные шорохи беспокоили возбуждённую Софью. Она не могла привыкнуть к чужому краю: её пугало всё. Предстоящий экзамен не давал покоя, хотя Соня предварительно подготовилась по предметам со всей ответственностью. Она бестолково ворочалась с боку на бок, пытаясь уснуть. Ей это плохо удавалось. Измученная собственными мыслями, она встала с кровати и посмотрела на часы: было шесть тридцать. “Ничего не поделаешь, - вслух проронила взъерошенная особа, - стало быть, надо повторить биологию “.
Два часа мучительно тянулись вперёд. Наконец не выдержав ожидания, Соня схватила чёрную сумку и побрела на улицу.
С утра был туман, но к завтраку погода разгулялась: солнце светило яркое, небо было безоблачное, ветер тихо затаился среди листвы. Откуда-то тянулось затхлой сыростью.
Желающих поступить оказалось больше, чем ожидали. Народу было не протолкнуться. Не ожидая приглашения, Софья первая зашла в экзаменационный кабинет. За столом, покрытым алой бархатной скатертью, сидело три педагога: директор, учитель английского языка и преподаватель анатомии.
Дрожащей рукой, Соня вытянула билет. Мельком глянув на задание, девушка облегченно вздохнула. Она знала всё и без предварительной подготовки, присела на краешек стула возле экзаменаторов.

- Подготовки не требуется? - деликатно спросила преподаватель анатомии.

Почему-то, она сразу понравилась Софье. Она покачала головой и начала: “Основной орган дыхательной системы – это легкие. Они расположены в грудной полости, почти полностью занимая её. Каждое лёгкое покрыто тонкой оболочкой - плеврой, которая состоит из листков. Один листок покрывает легкое, а другой выстилает грудную полость, образую замкнутое вместилище, для этого легкого. Между этими листками находится щелевидная полость, в которой содержится немного жидкости, уменьшающей трение при движениях лёгких. Масса легких 1, 200 гр., отсюда и название. Ткань лёгких состоит из тончайших разветвлений бронхов и тонкостенных лёгочных пузырьков, то есть альвеол. В лёгких подсчитывают до 700 млн. Альвеол и их общая поверхность составляет - 120 кв. метров, что в 40-70 раз больше общей поверхности тела человека. Такая огромная поверхность лёгких обеспечивает полный контакт кислорода с кровью...”

- Достаточно. Приступайте ко второму вопросу, - коротко сказал директор и приготовился слушать.
Соня вытерла платком предательский пот со лба и быстро продолжила: “Пищеварительная система состоит из пищеварительной трубки и ряда крупных желез. Длина трубки у взрослого человека может достигать до 7-8 метров, образует расширение и множество изгибов, и петель. Пищеварительная система начинается ротовой полостью, в ней пища измельчается и смачивается слюной, скользкий комочек пищи поступает в глотку, а затем в пищевод. По пищеводу пища проталкивается благодаря перистальтике, волнообразным сокращением её стенок. При этом мышцы, расположенные в стенке пищевода сжимаются, проталкивая комок пищи в желудок. Этот процесс занимает в большей сложности 6-8 секунд…”

- Можно, я приступлю к следующему заданию, - вздохнула Соня и получила одобрительный кивок. “В жизни мы переживаем много радостей и тревог. Во снах отражаются наши чувства, мысли, действия. Нам часто снится то, чтобы мы хотели увидеть или, наоборот, то, что мы опасаемся. Сновидения могут казаться серьезным подспорьем для решений трудных вопросов. Когда мы попадаем в объятия Морфея, наш разум освобождается от ограничений скучной реальности, вырываясь из рамок привычных понятий представлений. В мире снов всё возможно. В настоящее время науке известно, что каждый человек во время сна видит около 3-4 сновидений, но запоминание их происходит только в том случае, если пробуждение происходит в фазе быстрого сна. Если же мы пробуждаемся в фазе медленного сна, то сновидения забываются и кажется, что их вообще не было. В течении ночи бывают минуты, когда усиливается мозговой кровоток, активизируется деятельность мозга и у спящего хорошо видно быстрые движения глаз. Именно в этот момент и возникают сновидения. И, кстати, любопытно то, что впечатления предшествующего дня мало влияют на содержания сновидений. У меня всё! “

Умница,- не выдержала учитель анатомии.

Директор молча показал в сторону выхода.
На следующий день Софья в поте лица сдавала экзамен по-русскому языку. После того как поступающие закончили проверку диктанта, преподаватель взял у них тетради. Оставалось только ждать…

Результаты объявили спустя неделю. Соня блистательно выдержала экзамены. Восторг, буквально поглотил юную девушку. Она стояла среди якутов, армян, грузин, татар и плакала. Ей не стыдно было показывать ребятам слёзы радости. Соня чувствовала себя на пике славы: она доказала в - первую очередь себе, что она самостоятельная. И даже похвалила себя за подобные мысли…
Глава седьмая.
Спустя два месяца.
Софья готовилась к продолжительной учёбе. Она узнала расписание на сентябрь. И оформила у коменданта общежития студенческий пропуск. Её поместили в двухместный номер. Рядом располагалась трёхместная комната, душ и туалет. “Очень удобно “,- подумала и отправилась через длинный коридор на кухню. Она решила отварить картошку в мундире. Слабосоленая селёдка давно дожидалась на блюдце на подоконнике. Никогда девушка не привередничала в питании: ей нравилось всё, начиная от манной каши и заканчивая деликатесом. Правда, денег не всегда хватало.
Вскоре подоспела картошка. Соня слила горячий отвар в белоснежную раковину. Скромный обед выдался на славу.
От дела нечего,

Метки: Неприкаянная