ла-ла-ла

Скакал наездник, крепко сбит, из области Гасконь.

И сыпал искрой из копыт его упругий конь.
Был Капитан изрядно пьян, начальник мушкетёр.

А крепко сбитый Дартаньян был честен, но хитёр.
Он спел лягер-камалягер, и обмер старый лис.

Сказал, малыш, ты мой тепер. И крепко обнялис.
Судьба навеки нам скакать, прижавшись лошадьми,

за Францию, за Королеву, мать! Вот шапочка, прими.
На нашем шапочка сидит и плащик, как влитой.

Ведь говорю, что крепко сбит, как все в Гаскони той.
Он валит роту с кулака, он крови голубой.

И три другие чувака за ним несутся в бой,
как три вервольфа, три орла. Как тени трёх мегер.

И напевают "ла-ла-ла.. лягер-камалягер".
Тем времем, франции Король алин знавал да оль.

Играл в крикет и карамболь, и нюхал исподволь.
А Королева ткать ловка паласы из мохер.

В окне лягер-камалягер запел какой-то хер.
И песнь прилипчива была - сплошное ла-ла-ла..

И королева всё ткала и пела из угла.
И вот гляди, в короткий срок, нехитрый сей мотив

пленил бомонд и местный сброд, столицу покорив.
Крестьяне, дворники, менты и даже шут Жирко

поют, нестриженые рты разинув широко.
И гейши, бледные, как мел. И уличный дибил.

Король один лишь не запел - он попросту запил