Забайкальский соловей

СОЛОВЕЙ ЗАБАЙКАЛЬЯ
Вот, и ушёл от нас поэт Вишняков Михаил!

И, хоть все знали, что он обречён, - но каждый на что-то надеялся: А вдруг произойдёт чудо – и он выздоровеет!

Мне удалось поговорить с ним за две недели до смерти:

-Миша! Ты не умирай, - ты нам нужен!

- Валентин! Ты уже 130 человек, который говорит мне это! Вообще-то бывали случаи, когда человек обречённый на смерть, вдруг непостижимо выздоравливал! Ну, я же не знаю, - какой план у Бога?

- Ты приглашал попа на исповедь?

- Да, я уже исповедался! Я спокоен!

Потом мы поговорили с ним о поэзии, о литературе, о судьбе многих талантливых поэтов:

Ты знаешь, - это Его Величество Случай! Кто-то проявил больше упорства, настырности, - и пробился наверх! А некоторые так и остаются в тени, такие, как Мухин Виктор! Ведь талантливый же мужик, - а не везёт ему!

А как тебе нравится «Слово Забайкалья»?

Ты знаешь, - это смесь пирогов с сапогами! Давай не будем про это! Давай лучше про что-нибудь хорошее поговорим!

- Я всё вспоминаю, как ты, будучи ещё «стресс-шаташе», однажды приехал ко мне с Саней Гордеевым, - такие вы были «начитанные»!
И вы с собой привезли 3 «книжки», и мы их тут же «прочитали»! Потом послали гонца за ещё двумя, - мы их немножко «перенедочитали»!

Потом мы сделали «в чаепитии» перерыв,- и я показал ноты на слова Вишнякова, и ты на полном «серьёзе» сказал:

А чего это у тебя мало закорючек тут написано? У Аверьянова их больше! Дай-ка я напишу тебе рецензию на твою песню:

…Тов. Марков В! Вы написали х… песню на мою стихи! Вы больше так не делайте! И пишите больше закорючек!

И расписался!

- Ну, Миша, - этот документ я сохраню на века! Ты ещё будешь его стыдиться!

- Я его, Валентин, непременно посмотрю! Через века!

И ты мне в кухне, на побеленной стенке оставил послание, - что тебе надо от Маркова:

1. Приму хорошие стихи, прозу, - и вообще… ( дальше – одни «форшлаги»!)

2. Обязуюсь выплачивать гонорар, а из «Карася» душу вытрясу, чтобы гонорар довозил вовремя и по назначению!

3. Обязуюсь регулярно посещать Маркова, - для умеренного потребления спиртных напитков.
А Саша Гордеев успевал снимать нас на видеокамеру, - таких «хороших»!

- А помнишь, как ты напечатал в своей газете мою статью «Почему замолчал баян»? А потом удивлялся, что на тебя, - как камни, -повалились телефонные звонки:

- Чем это ты их так раззудил, что они раскудахтались, у меня телефон раскалился?

- Откажись! - Я не обижусь!

- У меня «боялка» отбоялась!

- Помню! Помню!

А помнишь, ты мне позвонил как-то:

- Приятная новость, - Кокуйский завод заключил договор о поставке кораблей-сухогрузов в Монголию!

…Михаил заразительно захохотал.

- Михаил! Мне подарили компьютер и я освоил «WORD», - как удобно работать!

- Я тебе завидую! Думал, что обойдусь машинкой, - а сколько материала осталось в черновиках! Кто теперь будет их ковырять!

…Я только вздохнул, - меня тоже отговаривали, - зрение потеряешь, облучение получишь, то да сё!

Он однажды сказал, что настоящий поэты и прозаики рождаются после катаклизмов: войн, потрясений, больших человеческих жертв:
Блок, Есенин, Мандельштам, Маяковский, Цветаева и многие другие во время Гражданский войны, после Мировой войны – ещё больше:

- Ты что же хочешь этим сказать, - что мало нам войн?

- А, жизнь покажет! Но сейчас поэты «помельчали»!

Я очень ценил мнение Михаила о литературе, - у него трудно было получить похвалу:

…- Ну, понимаешь, - как-то в этот раз у тебя получилось «некузяво»! - и я кромсал написанное и приводил в «съедобное состояние».

После гибели «Курска» я написал стихи, а потом и песню, и хотел отправить в Видяево:

- Ты знаешь, - это настолько деликатный вопрос, что ты насыплешь соль на рану! Повремени!
И самая большая похвала от него, - как бальзам на душу:

- Старик! В последнем сборнике у тебя ни одного х… стихотворения! Молоток!

А то у меня подспудно крутилась мысль:

- Не зря меня некоторые «штатские» Вишняковским «выкормышем» зовут! – Может, он печатает меня из-за жалости?

- В поэзии нет инвалидов! Или ты рви душу, - или брось это ремесло!
Вскоре я почуял, что Михаилу стало плохо:

- Ты извини, Валентин, - что-то мне «некузяво»! Ты мне попозже позвони!

И это были его последние слова…

Через день его жена Алла сообщила, что его лучше не тревожить, он уже теряет сознание.

И вот, 5-го июля он ушёл от нас.

Оказывается, - существует негласное соглашение среди ведущих литераторов, - избирается «Соловей Забайкалья».

Он тревожился, - кто после него понесёт звание «Соловей Забайкалья»?
ДАУРСКИЙ ТРИЛИСТНИК

Люблю одиночество сильной мысли,

Молчу, не хочу общаться,

Ветвить, истончая мысль.
Отец – одногодок Есенина,

Разбитая русская нежность
В нём долго звенела, как сон.
Юность – роса луговая.

Полудня ей не дождаться,

Старости нет у неё.
Слушаю руками волосы и плечи

Локоны смеются, ластятся и вьются,

Плечи затаились, хрупкие ещё.
Российская ненастная погода

Рождает лень и долгое терпение,

Поэтов, падших женщин и святых.
Вихорь, скрутивший столбом листопадную мелочь,

Долго кружил по опушке берёзовой,
Как обречённый, ударился в пень и опал.
Христос и в храме одинок.

Он смотрит смертному в глаза,
Не замечая, что вокруг творится.
Духовное землетрясение
Опасно в больших городах.

Здесь нравственность многоэтажна.
В тетради сына две крутые двойки.

Дохнуло речкой, удочкой, купаньем,

Табунных, диких молодых коней.
Знают поэты, да физики:

Свет в темноте существует временно,
Тьма существует вечно.
Забытая могила у дороги

Совсем ушла из памяти людской

И стала просто степью придорожной.
Крепись и мужайся поэт:

Приходит огромное горе –
Повсюду тебя издают.
Заслонили женщину работа,

Долг, обязанности, командировки,

Грустно, братцы, - но таков мужик!
Взглянула женщина, как отхлестала

Букетом ярко-синих незабудок,

Да по глазам, да прямо по глазам!
Можно всё любить – и позабыть.

Но корзину спелой земляники,

Целую корзину – никогда!
Над властью сверху спит орёл двуглавый.

Под властью снизу крот ходы копает.

А по бокам по суслику – глядят, свистят.
Не страшен холод – я к нему привык,

Не страшен голод – я уже пожил.

Но страшно думать, что не надо думать.
Стрижи внезапно улетели

И тихо-тихо в августовском небе,

Заполненным прохладной синевой.
В ночном тоннеле пусто и просторно,

Лишь эхо дальнее тревожит,

Да звёзд не видно – это жизнь вдовы.
Сверкнёт звезда над русыми полями

И космос глухо спросит: Что случилось?

Душа ответит: Это я ушла.
«Золото короны», ЗР №198 21.10.98

Метки: Забайкальский, соловей