Клубком катилось

Клубком катилось время по дороге.
Снежочком жгучим таяло и так.
Оно в пути успело много, много.
Так много, что за ним не убежать.
Оно виски белило белым снегом.
Белил таких, как - будто не достать.
Нигде, нигде,а вот оно с разбегу.
Раздаст немного тем, чтоб не скучать.
Гуляя лихо белоснежным полем.
Рискуя в беге шейку изломать.
Бывает и собакою завоет.
Врываясь,чтоб сюда не опоздать.
И хмурит брови милая,кручинясь.
Увы, ни белоснежная страна.
Что простиралась мило и ретиво.
Что будто не страшна и не война.
Ан, нет,-оно такое безмятежно.
Ни сын, ни дочь, ни брат.
Глядя в глаза.
О,боже мой,израненная нежность!
Когда уходит в путь и навсегда.
Когда еще петух вовсю горланит.
А нам еще так хочется уснуть.
Еще и детство,отрочество с нами.
В такое бы,в такое бы нырнуть.
Где голоса и вовсе не помеха.
Где жесткий гул гуляет как во сне.
И в странствие отправилось то эхо.
Что нам дарило миленький уют.
Где сладкий глаз родного.
С вкусным срезом с моих иль наших.
Лет младых уйдут.
Кто такой?
Обременен был мой покой.
Терпеньем, думами и снами.
Он вовсе будто не такой.
Что расцветал в саду цветами.
Он ритмом тихим пеленал.
И колыхал во мне уныние.
Такой он боже, аксакал.
Но, не такого мы любили.
Хотелось буйного цветка.
Где есть тычинка,есть и пестик.
Хотелось, чтобы чудеса...
Сияли с тем покоем вместе.
Где ларчик всякого добра.
Души несметной, сердца звуки.
Все распростерли на "Ура".
Но, лишь тому, кто выше скуки.
Кто Богом был и Богом стал.
Но, почитал своих детишек.
Умело сердцем обласкал.
Не леденил, ведь он по выше.
С своей горы любовь спускал.
Не скупо каждый раз взирая.
А будто жизнью целовал.
И мы любили, умирая.
Уж тьма изнемогала
Уж тьма изнемогала и рассвет.
Стрелял глазами, души подзывая.
В зевоте сладкой, не хотелось мне.
Расстаться резко с мягким одеялом.
Еще чуть- чуть,еще совсем чуть-чуть.
Я окунаюсь,- в странные объятия.
И в мягкой неге,- изнывает грудь.
И вкрадчивость часов,- ступает мягко.
Они как - будто слушают меня.
Боятся словно тоже приподняться.
А разозлятся, будет из огня.
Бубенчиков веселое занятие.
Такой урок ни раз мне преподав.
Мой кругленький герой считает счастьем
Где буднично и властно приказав.
Уложенная снова к горизонту.
Моей неугомонной головой.
Чтоб сладко почивать.
На лаврах тонких.
Так светло
Заснеженным свойством от света.
Укрыться меня не проси.
Хочу я как в детстве,как в детстве.
По теплому возле печи.
Хочу в мягком облаке мыться.
Как пеной воздушной неси.
Неси меня сладкое детство.
Еще пока можно крести.
В завалинке мысль засидится.
И в валенке будет тепло.
О, боже, когда было средство?
Любить эту жизнь так светло?
Легкое место
У образа мягкое сердце.
Глядит, не вонзая копье.
У образа легкое место.
И в рамке такое житье.
Я взором возьму понемногу.
От грусти и радости миг.
Он свяжет меня ненадолго.
С кусочком небесным,иным.
Здесь ветхости нет и забвения.
Здесь только искристый задор.
Покуда живу впечатлением.
От жизни и взора в упор.
Не покладая рук
Не покладая рук, не покладая боли.
Что возлюбив меня, лобзала тут и там.
А я уже грозою на просторе.
С мозолью и слезой вскипала от огня.
О,боже,боже мой,-ты видишь все прекрасно.
Ты слышишь, как в аду здесь мается душа.
Ну выключи огонь!- так жарко, что любовь.
Вся паром изойдет, - не будет хороша.
О, милый,милый Бог! - услышал ты и внемлешь.
Уже ни так горю, и вновь любовь полна.
Копилкою монет, сверкающих и нежных.
Пересыпая их, - тебя благодарю.
Художник мысли
Художник мысли, драматург огня.
Ваятель жизни на пергаменте Отчизны.
Я мчусь туда, я мчусь сюда.
Где закрома не лживой жизни.
Беру перо я словно плуг.
И продвигаю мысль по полю.
Есть отпечаток страстных мук.
В курчавых буквах, как в восторге.
Неволи нет в моих глазах.
Неволи нет в моих растениях.
Они растут во славу "Ах".
А я скребу по жизни тенью.
Но, этой тенью дорожу.
Ведь без нее я будто таю.
И все же с нею я расту.
В деревьях этих, - подрастаю.
Как из дома
Как из дома в крещенский мороз.
Я с верлибром по улке шагала.
На ладонях держала сей воз.
И дыханьем его согревала.
Он как малый ребенок пищал.
Не хотел охладиться печалью.
Оттого, что в горячих устах.
Так тепло, как в утробе вначале.
И мы уснем
Ну что же плачешь,горько так моя малышка?
И открываю я тебя чуть будто слышно.
Твой хор так дерзок иногда,-терзает нервы.
Ну, успокой же ты меня,-не будь же стервой.
Ах, приголублю я тебя,лишь на закате.
Ну, а пока душа моя,- придется плакать.
Слезами где есть сладость,горесть вперемежку.
С тобою будем мы катить сию тележку.
Тобою милая моя всегда прикроюсь.
Когда мы вместе,- ветры буйные не воют.
А ввечеру изголодавшись по покою.
Я смажу душеньку твою искристым морем.
И отчего ты петь плаксиво перестанешь.
И мы уснем с тобою вместе в этом рае.
Глаза красивые прикрыв лишь бахромою.
Где постучится к нам восторг,в волшебном поле.
Объектив
Где коренастый объектив.
Щелкнет полнеба всех событий.
Он будто вовсе и не врет.
Вершит все так - и нужно быть им.
Вон, - у березы уголок.
Воротничок, - у мелодрамы.
А у статистики, - подсчет.
У рифмоплета, - океаны.
И рыбий глаз уже сверкнет.
В красивой, благостной оправе.
Ах, от картин, - слюна течет.
Никто залезть сюда, - не вправе.
У костра
Когда гордящиеся боги сидели мирно у костра.
Искра летела, и тревоги не трепетали у лица.
Они сидели и шутили, жуя соломинку и дух.
Вселенной странно покорили,неведом им простой недуг.
Ах, эти кости не ломило,с обид не плакала душа.
А в разум будто уронили и злата, серебра, свинца.
Вкушали с рога изобилия, кусочек облака сорвав.
К устам подставив,промочив остатки сладкого винца.
И говорили, говорили, - катили оком вон туда.
Где сердце быстро покорили,где разрывается душа.
О, боги, боги,боги,боги,- сидите мирно у костра.
Чтоб не смотреться нам в убогость,когда заменим
Мы отца.

Метки: Клубком, катилось