Не проросшие

Что ж ты отвернулся, Ангел,

или вовсе мне не рад?

Я готов стоять в фаланге,

заслонив дорогу в Ад.
Есть предчувствие победы

и лишь в том моя беда,

что на босу ногу кеды

одеваю в холода.
Не хватило мне ресурса

кинуть брата во Христе.

Отпустила меня бурса,

я пишу на бересте.
Тесно очередь шнурует,

сам того не зная, тот,

кто, взяв ракушку пустую,

жемчуга в неё кладёт.
Мой наряд не очень ярок.

Друг мой тоже не в ландо.

Вспоминая про товарок,

пьём мы с другом «Бастардо».
Говорим. Едва нас слышно.

Не мешаем никому.

Вот такой у нас мальчишник,

за столом сидим в дыму.
Что ж ты, Ангел, равнодушно

смотришь, щуришь светлый глаз?

Ты шепни Ему на ушко,

помяни несчастных нас.
Обещаем мы стараться

в ожидании чудес.

Мастер быстрых медитаций

друг мой щиплет поэтесс.
Я свидетельствую тайну

укрепивших нас корней,

встреч нечаянно случайных.

Мытарь я, – не фарисей.
Подошёл тапёр уставший,

что играл в курящий зал

удивительные марши

за сигару и бокал.
Что ж ты, Ангел, разрешаешь

безответственно ему

чернотой запавших клавиш

мерить нашу глубину?
Говорит тапёр: «Ребята,

извините, что я к вам,

дайте трёху до зарплаты.

Зуб даю за то… отдам».
Что нам трёха, жалко шкета,

пусть бухает, мы простим.

Доживём ли до рассвета,

а ведь шкет, как мы, – акын.
Взял он трёху… и к роялю

за хрусты лабать шансон.

Мы, конечно, не смолчали:

«Ты развёл нас, Мендельсон?».
Мы к эстраде… Нам навстречу

грустный Ангел. Во дела,
друга в челюсть, меня в печень.

Мы ему не помним зла.
Покривившихся от боли

нас поставил в первый ряд,

почерневшие мозоли

совестятся и горят.
Мы в фалангу тесно вжаты,

друг мой первый, я второй.

Вместо копий нам лопаты,

выдал суетный конвой.
Рядом с другом кто-то ахнул,

бестелесным стал, исчез.

Я сменил его, под «Ахтунг!»

из развёрзшихся небес.
Общий строй. На правом фланге,

ряд сомкнув, плечом к плечу,

мы стоим.

Прости нам, Ангел,

не зажжённую свечу.

Метки: проросшие