Разбитое сердце первой и последней любви. Роман

Как девушка с парнем знакомилась в посёлке Нижнетерянске
Богучанского района центра России или РАЗБИТОЕ СЕРДЦЕ
/роман в стихах/
Я Вас люблю, одну из всех/ на свете,
Звезду, сошедшую ко мне/ с небес,
На явь к теплу, во сне цветном/ чудес,
В признательном и искреннем/ ответе
Улыбке милой, солнечной/, без слов,
К закату потерять её/ ночному…
Пусть улыбается тогда/ другому
Сама удача, счастье и/ любовь???
Голубоглазая блондинка

решила познакомиться

с одним шатеном, помнится

одна известная былинка.

И было три всего попытки,
на счет весь, неудачные,

из чувственного любопытства,

наверное, иначе ли?

Так самый первый случай вспомнить:

по гаражу иду с работы и,

вдруг вижу: «запорожец» скромный

подкатывает для охоты, с ней,

приезжей к родственникам; с ними,

в машине цветом синим, - ясненько.

Глазами ж ярко-голубыми
смотрела пристально, так гласненько,

на здание со сваркой только,

где только что и был, работая, -
закончил раньше дело толка,

(короткий день в субботу-то).

Гараж большой для лесовозов…
Ключи отдать диспетчеру

иду так днём, не вечером

от здания, чтоб не бесхозным

оно осталось ведь, кирпичным,

как въехала в ворота тут

машина та мотивом личным;

у каждого заботы чуть…

Дорогу перейти напротив

осталось до диспетчерской,

в своей простой уже заботе,

так несколько уж метров же, -

вдруг вижу, смотрит гордо

с переднего сидения,

с шофёром-братцем твёрдо

и прямо, в удивление,

где только что работал…
А что там интересного?

С самих уже ворот так,

и строго, лестно ведь.

Гараж просторен очень,

к чему её внимание?

Понятно, что-то хочет

и ищет, в понимание.

Напротив, проезжает

почти уже, без отклика,

тому, кого не знает, -
достойна верность подвига!

Ни мельком с переводом
на что-то как бы зрения,

решил в глаза свободно

взглянуть ей, в откровение.

Смутилась тем в обиду,

с холодным равнодушием,

но, чтобы не обидеть
каким-то не послушием:

что взор, куда смотрела –
не на меня, в пытливости,

раз чем-то душу грела

так в малой неучтивости,

лишь отвела слегка и,

опять смотреть продолжила,

где был, так свысока ли?

Как будто бы невольно же…

Я посмотрел точнее,

она слегка отводит взор…

Здесь нужно быть скромнее?

Так солнце лишь заходит с гор.
Что ясно подмечаю,

уже сосредоточено,
как будто бы играя, -
на вечер весь испорчено

вдруг стало, с кислой мины,

само ведь настроение, -
обиделась невинно

она, видать, в сомнении:

что пристают подобно,

тем нагло и навязчиво;

ведут себя свободно,

возможно, и привязчиво.

Как если бы взглянула –
не взглядом чуть так в сторону,

то, может быть, вернула
то, с чем живут, все здорово,

прохожим улыбаясь.

Удача улыбается!

Выходит, посмеялась.
Желанье не сбывается…
Проехала машина.

Несчастье мимолётное.

Без женщины мужчина

остался к злу ль в угодное?!!
Как выяснилось позже,

из фактов в подтверждение,

родне её негоже

так было в новождение,

тем вмешиваться всё же,

от их сопровождения.
Ведь с ними просто после
заведено знакомиться:

не хахали ли возле,

один иль два, как помнится.

Дня через два те двое,

заходят смело в здание

из кирпича большое,
как будто на задании

девчонки в лет пятнадцать

и у меня спросили так:

«а где пацан здесь», значит,

чем верно подтвердили, знать,

являются «сватами».

Здесь только я работаю.

(И даже не с цветами).

«В руке с кувалдой ботаю».

Ответил им: «не знаю».

Как тут и их, наверное.

Приезжий сам из края

так с мощным ветром северным…

Зачем мне кукла «Барби»

у здания кирпичного

нужна, ни кот ведь в марте,

работать без комичного

полезнее намного.

Иль может из обиды так

поверхностно глубокой:

что не взглянула видно раз.

В рабочей робе просто,

с замаранным лицом своим…

Зачем совать свой нос-то

к деяниям нужды людским;

трудиться за копейки,
и те не отдавали же, -

продуктами лишь смейте,

зарплату выбрать в малом здесь.

Зачем искали двое

тех пацанов кого-то тут?

Их лучше было втрое
побольше, всех избить на жуть,

за малолетку, стоя,

не скача даже, на их Путь…

Через полгода где-то

была попытка номер два:

доверчиво, приветно

со мной вот так знакомиться.

По улице осенней

иду в селе лесном и, вдруг

увидел, несомненно,

её знакомым сном, как друг.

Так впереди случайно?
В полдома с расстояния,

Услышав голос в тайне

чуть раньше от шептания
с её одной подружкой;

видать, на лет четырнадцать,
так малолетней Ксюшей, -
узнал, «играя в Штирлица»,

фамилия девичья:

Симак иль Симакова ли.

Тем ради ведь приличья,

так всё-таки какого-то,

но позже в разговорах

мужитских удосужено

о том, о сём, без спора.
А имя незнакомки
осталось в неизвестности, -
никто не знал то кроме

её родни в любезности.

Допытываться было

совсем уж не этично ведь;

к себе совсем не мило,

чтоб получить ответ

простой – не сложный, в общем,

для самоуважения,

лишь вспомнить, верно, проще,

красивое видение.

- «Всё, вон он уж идёт там.

С ним ты хотела познакомиться?», -
спросила Ксюша, ждёт так

ответа у подруги. К скромности,

прислушиваться только

к ответу незнакомки,

не стал совсем ни сколько –
понятен был знакомо

её ответ настолько

в ограде шефа-дома,

что даже и не слушал:

ходьба сбивала шёпот весь.

Раз видела… уж лучше,

узнала – меньше хлопот всех.
Иду своей дорогой –
она к калитке встретиться,

сравнявшись на дороге, -
заранее приметилась,

с походкой мягкой плавной.

Ускорил шаг – волнение

показано уж явно

и тем не на сомнение,

что вдруг могло так что-то,

чуть раньше мне послышаться;

ведь позади работа,

хоть и легко так дышится.
Подходит лишь к калитке –
уже иду замедленно,

как психоаналитик,

напротив, без последственно…
Сканировать со школы
любил, что больно было

худ. фильмы и приколы

смотреть, - все опостыло...

ошибки у актёров

во многих разных случаях

и находить, бесспорно,

себя лишь с детства мучая
объёмной информацией.

Чужую роль играть

кому-то вовсе не дано,

свою отождествлять

с другими явно уж смешно;

неточности видать
на смерть в бою, а не в кино.

Быть может от обиды,

так поступил сейчас –
за сам отвод весь глаз

её когда-то видно;

хоть даже не смотрела

ведь точно прямо на меня,

тогда в машине ж смело,

со всем вниманием она.

Как описать её волненье,

когда вдруг обернулся,

прохожим, от всего сомненья:

наверно не проснулся,

как может вот такая

знакомиться с таким;

довольно не простая,

так с виду-то простым?
Ведь я не мачо-приставала

ко всем уже подряд;

мне нравится, когда немало

одна хоть даже невпопад
и пристаёт ко мне, ведётся,

как явно чувствует себя
хозяйкой; не дождётся,

ну, а не просто ждёт тебя.

Где полная и есть свобода,

но, только рядом лишь,

уже не тянет, как-то вроде

на сторону глядишь.

На стороне – неволя.

Весь мир вокруг опасен.

На миг представьте только:

«что с этим не согласен».

Понять её не стоило труда:
что ей не очень нравятся

все приставания итак, -
навязчивость не славится,
являя сразу вовсе нелюбовь
до ненависти лишь в полшага.

Зачем весь мир становится суров

для суеты холодной мрака?

Наш главный враг – непонимание?

Ведь с детства вместе не росли

для верной дружбы, на признание

в любви к друг другу, - не могли

быть вместе к счастью радости

так больше, а не грусти вовсе;

в разлучной разве младости…
Мне лет всего лишь двадцать три,

а ей почти уже шестнадцать.

О ней же, правда, говорить

часов бы мог двенадцать,
хоть каждый день и вечер –
со школы психологией увлёкся,

как будто с детства знал её, к уроку?

К экзаменам при встрече!
На основные жизни тесты

ответить мог и за неё,

быть рядом неразлучно вместе;

всё больше лишь любя её.

Понять друг друга сразу
становится совсем легко;

любую, скажем, фразу,

не как «угу», в ответ такой

поверхностный значения;

от всех вокруг зависимо,

не быть собой, для гения

являемого жизненно;

в поддержке и опоре
для сильной половины,
что защищает гордо

её, зовясь мужчиной…

С трудом поверил в сказку,

что хочет познакомиться,

не строя просто глазки;

с волненьем скрытным в скромности

застенчивого чувств переживания.

Когда вдруг полуобернулся,

чего не ожидала в подсознании,
всерьёз едва не улыбнулся:

задумчиво она, с досадой,

чуть беглым взглядом так,

к калитке подходя в ограде,

на место где ускорил шаг

и где уж был во след за мной,

свой быстро взгляд переводя,
загадочной души игрой,

за что-то тем себя судя,

она мгновения смотрела;
с задумчивой фиксацией
внимательного взора смело,

без нужной релаксации,

что сразу не заметила,
как обернулся на прощанье,

чтоб добрым взглядом встретила

для новой встречи в обещанье.

Смотрю – глазами водит,

ответить на вопрос себе,

в растерянности вроде

и с сожалением судьбе

такой разлучнице-злодейке,
что пообщаться даже не дала,

хоть сидя возле на скамейке,

иль прогулявшись рядом, - все дела!..
Не без опаски смелая,

заметила и, про себя

сказала: «что я делаю…

ведь, он же смотрит на меня,

при этом думает: что дура?»

Об этом никогда бы не сказал

и про себя, - своя цензура, -
не равнодушным был на идеал.

Не смотрит прямо на меня –
полями зрения лишь ловит.

Как видит, знаю, всё сполна, -

Внимательная очень, к слову
в ответ тем доброму всегда.

Какие-то секунды три, четыре…

а в них – вся жизнь как будто, да!?

Одна единственная в мире,

желает всё понять, простить

в свет откровения для правды,

какая есть – не лгать на быт

в удел совсем другой на брак подавно,

чем может просто верно быть,

так без всего волнения уж явно.

К признанию в любви, без слов,

наверное, понятного друг другу.

Есть вправду первая любовь,

известная почти на всю округу.

Что нужно только подтвердить

всего лишь простаки словами,

от клятвы верности любить

с мгновений первых ли годами

и до последних в жизни дней?..

В дуальности вторая половина

становится дороже и ценней,

при полном дополнении мужчины

и женщины совместного участья

сближеньем постоянным дел,

для радости двоих, как счастья,

так в целом общества на цель.

Взаимопонимание – начало
высоких чувств одной любви,
всё более привязчивой не мало
в заботливом кругу семьи…

Не будучи напротив уж калитки,

когда вдруг обернулся на ходу,

она водила как бы взглядом скрытно,

где шаг ускорил к месту, где иду.

Так представляя, если б вышла,

то выровнялась бы, видать, со мной;

о чём-нибудь спросить, - не вышло,

и, выглядела несколько смешной.

Подруга смотрит посреди ограды.

Осталась смело позади её стоять.

Представить можно, наблюдали «сваты»,

а с ними, может быть, отец её, и мать.
Так чувствуешь медведя не предвзято,

его в затишье постепенном взгляд…

По окнам наблюдатели могли и быть,

как доченька знакомится, наверно,

раз Ксюша посреди ограды и глядит,

всех, выдавая квадрой «гамма» скверно,

что и смеяться любят вовсе не отдельно,

а в группе сообща по психотипу Ксюши;

в сканировании не ошибаться лучше

и дивергентным пониманием предельно…

Скорее мучили девчонку больше,

чем попросту мгновения всего меня;

внутри терпеть одну сердечной боль же,

Россия – родина, а далее – страна?

Знать, незнакомка – интроверт.

Живёт в своём лишь только мире
внутри себя, не внешнем ведь

для откровенности задире

шутливому, как приставале,
живущему во внешнем мире,

но, не навязчивому… мало

в том проку будет музе лиры.

Узнать получше все стремятся

друг друга при самом знакомстве –
мне сразу нравится общаться,

как будто мы уже знакомы!

Сама взаимосвязь друг с другом,

во взгляде каждом, вздохе, жесте,

в микродвижениях – услуга

понять отгадку лишь, быть вместе!

Ей нравится вестись, а не вести;

тихоней скромно рядом быть любимой,

осознавая значимость взойти

звездой всех ярче звёзд её ведь имя!..

Оно осталось неизвестным мне,

загадочное имя незнакомки.

Чужая ли душа у нас потёмки,

где нам известна русская вполне

душа, как сумма общих чувств
всего в итог одна лишь верно;

от света мудрости напутств
вести себя для всех примерно.

В чужой ограде, с огородом,

ей нужно было рассмотреть

прохожего ведь мимоходом,

понравится иль, может, нет…

притом, при всем, что делала
по иррациональности своей,

не по одной ведь ж цели-то,

в своём кругу приятелей-друзей.
Что можно сразу охладеть,

представив издевательство,

в навязчивости крайней ведь
раскрытого предательства?

Нашли простого явно парня,

что видит их почти насквозь,

их всех, как на ладони парной,

тем, полагаясь только на авось

понятной трижды догмы риска, -
а пронесёт... от равнодушия
и безответственности близкой

к удачливости добродушия?

От чувств души добро иль зло.

Бесчувственность ко всем – бездушие,

как самолюбие – всё зло

на ненависть саму, а не любовь

воистину всеобщую добра

у человечества для всех веков!
Что наша жизнь вражды – на смерть игра???
Завистливая смехопанорама –
зависимость просторечивая ума

от глупых шуток жить в грязи упрямо,

шутя как бы, что снежная у нас зима.

Так больше мыслями чужими жить

общественным устоем разложения…

И в этом нравственность – есть грязный быт,

на чувство похоти ли размножения?

Как говорится: «рыбы тухнут с головы»;

всё общество – есть тело чьей-то власти.

Здесь равнодушие равняется, увы,

самой преступности для зла участно;

где расширяясь, множится творимое всё зло
от малого поступков сопричастных,

чтоб ожидаемое время чудное ль пришло?..

Как можно было в этой обстановке

и познакомиться всерьёз, но только ей,

доверчиво-улыбчивой плутовке,

вот так, в застенчивости свойственной своей?
Когда не посмотрела даже в первый раз,

смотря-то по диагонали, а не на меня,

тогда в машине, проезжая мимо глаз

с серьёзным видом, - в чём была моя вина?
Наверно, в том, что попросил об этом взглядом,

сосредоточенно задержанным на миг.

Непринуждённо как бы, будто так и надо,

лишь прямо на дорогу, проезжая мисс,

так начала смотреть, задумчиво слегка.

Подметил это, сразу углубив внимание,

сосредоточенно глядя в глаза никак;

в другую сторону, на то без понимания,
отводит взор она, чтоб только краем видеть

того, кто смотрит прямо на неё внимательно.

Ну, всё, чуть вовсе не заплакала сознательно,

что вдруг могла же тем, ведь так кого обидеть.

Со случаем вторым то если сопоставить,

выходит тоже непонятная картина:

заговорить с ней даже просто всё же явно.

Вдруг опасалась приставания мужчины?

Что провожала бегло взглядом так во след

из опасения, какого, что может, обернусь,

как выйдет из калитки на дорогу, что вернусь
и буду, клеиться на всякий сущий бред.

Но вышла всё ж с подругой и, идут во след…

Ассоциировать с собой не буду то на грусть.

Ага, и мимо тут такой красивой даже не пройти;

все западают сразу мужики, хоть в свитере,

а не в купальнике-то бабьем летом, видно же,

не с лёгким поведением девица, мне вперёд идти?
А если бы была такой, то даже не заметил, -

все приставания ко мне излишни будут эти,

по страсти низменной девиц разгульных в бреде

на вид кощунственно холодного двуличия.

Самой любви ведь со второго взгляда нет,

а с первого она была, но только тем, какая,

от чувственного выражения во свет?

Что почему-то вовсе не нужна другая

становится в сравнении простом со всеми.

Зачем подделка, копия в миру иная,

зло в обществе плодить на ненависть всё время?..
Здесь, в общем, паранджа сама и не нужна;

не нужно первой даме приставать
и не начнется, может быть, на кровь война,

когда с другим начнёт хвостом вилять.

Но, если бы под носом это было у меня,

ответить в равной мере бы пришлось стократ.

Подставь вилянием хвоста любого

богатого, блатного иль чином крутого,

и, дальше будет всяко по любому,

для всех как быть должно весьма знакомо...

А с ней, конечно, ничего случиться не должно,

как волос ни один упасть, хоть на ветру свирепом…

Зачем переживать, всё больше за неё дано

судьбой разлучной в мире этом всём бездушно слепом,

чтоб тихо проклинать за это в серых тучах небо?

Не хочет, что напоминать о ней, видать весь день оно,

пусть даже и из облаков пушисто белых не в кино, -
зарю добавить к фону – будет свыше флаг России!

Наш мирный триколор небесного любви знамения…

Патриотическое чувство чуждо ностальгии

по Родине, без трусости изменной новождения.

Подружки две идут за мной так в метрах тридцати –
из любопытства посмотрел, остановившись чуть;

друг с другом рядом разговаривая позади,

при этом незнакомка всё смотрела на мой путь,

где шёл по тротуару, шаг замедлив впереди,
тестируя, проверить, в чём здесь скрыта сама суть?
Как можно что-то выделять своим вниманием?

С улыбкой первой мне и наклоняется к плечу подруге,

тем что-то шепчет ей наверно в понимание

другой позиции, стереть противоречие в услуге,

при мыслях об одном и том же, о знакомстве.
- «Он, оборачиваясь, сразу смотрит на меня», -
расслышано сказала тихо незнакомка.

- «Наверное, понять, что хочешь, он не мог сполна», -
проговорила Ксюша, - «или, может, очень занят».

Ещё о чём-то говорили, комментируя, шутя:

«что нужно было выйти прогуляться всё же раньше,

возможно, так ты с ним бы точно познакомилась тогда».

Могло такое запросто послышаться? Весь смыслом шум и гам.

Лишь оборачиваясь мельком, слабо сразу же читаешь по губам

из гласных больше букв кроссворд, разгадывая по слогам,

в воспоминаниях глубоких после консонантных звуков.

Здесь даже говорить не нужно, чтобы ясно всё понять.

Хоть даже говорили б тут на языке другом и непонятном,

действительную правду, как собаке или кошке знать,

по знаковой системе у животных пониманием занятным,

понятно было всё ж и мне: чего отчётливо хотят;

где равнодушие приметишь сразу, уходить-то безоглядно.
Вдоль длинной улицы и оборачивался мельком пару раз,

тем к взгляду радостным её, с улыбкой всё теплее и теплее…

Свободу только чувствует на длинном поводу видать сейчас,

не раньше, так вести себя свободно, быть на свете всех милее.

И всё же, возвращаться на обман не стал, а вдруг вся радость,

здесь от того что мимо и прошёл, тем дальше отдаляясь.

Иначе трудно объяснить характер действий, их порядок

последовательного поведения, в обратном убеждаясь.
Любовь – есть то, что только по желанию ведь делаешь,

а не навязчивости всякой вопреки того чего не хочешь.

От данных обязательств для неё итак всё сделаешь,

Желания ее, разгадывая больше между всем и прочем.

Как можно было сразу, и понять: «желание одно здесь есть,

лишь познакомиться, а как его добиться всё же ей,

из сотен тысяч в целом не учтённых разных мелочей?

Ориентироваться на прохожего не думая-то здесь

ведь просто лично о себе, к внимательной заботе всей.
Не в этом ли раскрыта тайна женщины и быть умней

любого взятого мужчины мудро зыбкий мир храня на честь.
А если этой чести нет, то можно и заставить ревновать,

тем издевательски «хвостом крутя» на лево и на право.

Первичное знакомство и напоминая с кем-то рядом, знать.

Как есть и домогательства служебные, в дурную славу…

Здесь вовсе даже в мыслях будет уж совсем её не ревновать.

Здесь в малом ревновать заставила, выходит, что не любить.

Здесь явно только что-нибудь не так? Боится ль потерять?

Пытается ль? Зачем удерживать, когда не любит, люди?
Любящее сердце обмануть нельзя;

Любящий обманывать не станет Вас:

Любит – повода для ревности не даст,

Не заставит волноваться лишний раз;

Не навязывая просто никогда,

В шумной ли толпе или в тиши,

Искренне и откровенно как всегда

Ярко-светлых чувств своей души!
«Давайте, я слегка предам, для укрепленья семейной дружбы?»

Всё выглядит ведь так от неэтичной фразы дамских неких мер:

«ревнует, значит, любит». (Как поёт Лариса Долина услужно).

Эстрадная программа по развалу браков ли в СССР?

Никак общественно-культурная программа для воздействия

влиятельного НАТО? Нейролингвистическое программирование?

Подросткам всем внушение раскрепощённости злодействия

от старшего намного поколения, на всё ориентирование?..

«Все бабы стервы?», - спела всем Аллегрова Ирина.

«И ходят табунами у дороги «тёлки», чтоб подзаработать», -
сказал публично Михаил Жванецкий. Мрачная картина

у гласной квазилиберальности навязанной евросвободы.

К отсутствию кумулятивного развития традиций предков,

при ломке их, помимо ритуальных церемоний погребения,

без окончательного понимания всего, за что и не в ответе.

Сама политика из всех семей общественного поведения

и состоит в действительности или дело обстоит иначе?
Когда в сознании людей аполитичной субкультуры быта

живёт антагонизм и неприязнь на крови пыл горячий

до полной ксенофобии остаться у разбитого корыта.
Всё, в Думе нагло ставится вопрос на рассмотрение:

об узаконивании общероссийской проституции.

Древнейшую профессию нашли, для них в презрение,

к насильникам над Родиной, вершителям путчреволюции.

Профессия древнее вовсе будет коррупционер,

спецификой особенной воров по навыкам и опыту
большому обойти закон и не бояться строгих мер,

с добром, продолжив дальше только о народе светском хлопоты.

Такое отношение к политике семей славянских братства.

Патриотические чувств души взаимоотношения?

Где, в общем, стали только деньги главной ценностью всего богатства.
На всё продажное бездушие народного служения

фетишу, а ни ценностям духовным мудрости славян.

Со всей особенной терпимостью к людскому злу

для тайны выборов демократических в самообман

незащищённости свободы граждан, сеять мглу
от философии диалектического материализма,

как большевистской диктатуры пролетариата,

до медиакративного устоем догмы авторитаризма,

тем перестроечно-приватизационного олигархата.

Кому важнее будут люди государства, а не камни,

как больше неодушевлённые предметы, вроде хлама?

На территории обжитой обывателя, земля важней

иль всё же более-то важен тот, кто и живёт на ней?
Так государство – люди, а не земляная территория.
Второстепенны стали люди, говорит сама история.
Ведь люди государства только могут быть захватчикам-врагам
не интересны вовсе так, а не иначе, вывод сделать нам.

Природные богатства, площадь территории самим врагам всего важней,

никак не люди уж себе подобные, что не считаются же за людей.

Как изнутри завоевание предательски возможно стало граждан?

Откуда только ненависть сама берётся к жизни братьев на злорадство?

Чтоб подло лицемерить ради большей суммы грязных денег им отважно?

В своей нужде используя национальные природные богатства?

Природные ресурсы не принадлежат народу, а отдельным людям государства?

Такое лишь возможно при завоевании врагом страны своей на чьё-то царство.
Где каждой видно голове, совсем дурной, надёжное нужно на сон лекарство.

Болезнь неизлечимую никак излечим под названьем "временное олигархство".

Здесь пользователи всех благ людских живут ещё грехом обманного коварства.

Зачем нужна вся бесхозяйственность в правлении всего никчёмного бездарства.

Недопустимо в жизни, скажем, вовсе по раскрутке к власти человечье тварство, -

Расширенной коррупцией диктуемое нищенского быта крайнее не благодарство.

Давайте жить, без гласа тайного на выборах к фальсификации-то унитарства,

Без постоянных подхалимских восхвалений гнёта гласом чёрного пиарства.

Идёт давно кровавая война за все богатства многих стран планеты;

природные ресурсы в малом лишь принадлежащие народам этим,

а в большем избранным дельцам-преступникам на жизнь имения,

от алчного бахвальства роскоши перед друг другом разграбления.

Давайте, остановим мирно всё насилие над родиной Россией,

на жизнь сплочением одним единым патриотов справедливой силы…

Все вместе только были мы непобедимы, будем исторически,

по нашей мужественно стойкой долгом воле духа героически.

Во всеуслышанье людское и звучит призыв могущественной силы:

к величественному единству патриотов верных родине России!!!
Антисоцинтеграция –
Олигархитизация

Развалом индустрии

Хозяйства у России.
Неосоцинтеграция –
Национализация

В госсобственность природы,

Для жизненной свободы?
Сама социнтеграция –
Культур цивилизация

Для мира на планете

Земля, в счастливом свете!..
- Государственная собственность – это налоги для бюджета?..

- Государственная собственность – и есть природные ресурсы!!!

Государственная собственность используется ложно курсом

товарно-сырьевым придатка монополий сущих бреда.
Торги своих компаний Родиной для иностранцев видим где-то,

как инвестиции вливаний лёгких разграбления по дури,

так мерзко инвестирование олигархическое в депозиты
всех крупных европейских банков, без людской обиды.
Природные ресурсы в целом – гражданам России – не другим,

а производственная сфера только – инвестиции из-за границы

вложеньем капитала всем предпринимателям для нас чужим,

чтоб слабой власти президента больше вовсе не стыдиться!!!

Идут из-за границы разжигания все межнациональных рознь.

С обожествленьем царской власти введена была монархия,

заместо принятого копного правления в единстве всех всерьёз

славян, народовластием древнейшим рода, без анархии
творимой власти произвола одного тирана и его толпы у трона.

Что было и возможно вражьей силе от завоевания тем только изнутри

предательством устоев многовековых для унизительного в ниц поклона;

чтобы с приёмыша так в многодетную семью княгини Ольги правили цари,

а все её двенадцать сыновей родных таинственно погибли, к битвам склонно

за Родину ж свою, - убитые умышлено в засадах превосходством сил, царить,

с принятием навязчиво конфессии другой, как рабской веры, противозаконно;

по транцидентной вере быть рабами божьими, в грехах покаявшись, царю служить.
На их почти тысячелетнее растянуто попытками кровавое свержение. Что тут большевикам

лишь сделать удалось на откупное банкам разграбление дворянства и зажиточных крестьян,
известное, как раскулачиванье в голод, тем к отправке эшелонов золота в Германию друзьям;

к потере документа: векселя арендной сдачи территории Аляски, в пользу янки россиян.
Психологическая месть за помощь Сербии, спустя два года, императору России,

от первой мировой войны двадцатого столетия, страны агрессора людской стихии?
От перемирия, подписанного с человечеством, как и угрозами, начать войну

тем через двадцать лет со всеми странами, что ровно и произошло к назначенному дню,

от подрывной для русской армии извне военно-политической доктрины коммунизма,

в войне гражданской уничтожить Николаюшку II, чем ослабить мощь империализма.

В течение всего-то одного тут поколения, лет двадцати, чтоб вырастить солдат

нацистского фашизма, тем профинансировав братоубийственный и пролетариат

для красного террора революции повыкосить российскую элиту, мир завоевать???
Для массовых убийств, расстрелов и репрессий, иммиграции, Гулага для интеллигенции,

и, полководческим талантом восхваления как Сталина, так Берия кровавой консистенции.
Российского народа закалённый в битвах дух во веки не сломить врагам

хоть внутренним, хоть внешним, издревле давно известно к ратным подвигам всем нам,

кто больше всех побед тем ради мира совершил за всю историю сполна.
История – источник истин мудрости людей,

знай, властелин олигархических колец страстей,

а не наука лицемерия вчерашних дней

для лжи, сейчас, преемственной наследием идей;

зачем политраскрученно бахвалиться, злодей,

хвальбу медиакратии используя затей?..
Как память светлую, хранят историю страны;

не переписывают трижды ветхой старины,

что делал Пётр Первовеликий, чем огорчены

историки стократно были, вплоть до глубины

того, что все церковные им книги сожжены,

как Книга Велеса славянства, – стали не нужны?
Какой обман, какая низкой подлость книги сжечь.

Рунические письмена древнейшие беречь
на деревянных так дощечках-книгах, спать не лечь,

оберегая нужно было; всех предостеречь

от лжи царя провозгласившего народу речь:

«в Москву свезти реликвии для копий уберечь»…
Возврата не было: история из древних книг горит…

Без копий, как клише для общего хранения. О стыд!..

История пропала у славян всех подвигов-то жить.

Как начались гонения: волхвов-хранителей казнить.

И календарь славянский отменён был им, Петром, на быт

другой, шести тысячелетнюю историю забыть.
Где жизненная справедливость полным счастьем россиян,

там, правда совести на покаяние, не на обман,

к ответственному выбору, без всех эмоций на изъян

наивного и простодушного цинизма для всех стран;

нам мудрости багаж духовный предками был верно, дан

на мирославие культуры свято праведных славян…
Глубокая история отеческой Руси всей, знать,

так перестала в одночасье разом вдруг существовать,

сгорая на костре из книг, тем только власть и проклинать,

что транцидентной веры абсолюта сатане под стать.
Как правоверными старообрядцами так дни считать,

от Сотворенья Мира истину храня, святая рать!..
Святая рать хранит высокую культуру всех веков:

обряды и традиции наследия от злых врагов,

как самого позорного предательства царей на новь,

тем разграбления богатств с Руси, от подлецов;

в развитии искусства по укладу жизни, без оков,

являя истинно во славу Родины ЛЮБОВЬ!!!
Ну, ладно, просто в мыслях верный патриот и гражданин России,

как больше пацифист душой борьбы за мир, задумчивый мечтатель.

Иду своей дорогой, незнакомке про себя сказав: спасибо!

за то, что познакомится со мной, хотела и, сама пыталась…

Быть может просто в ситуации другой, повёл себя совсем иначе,

как бы хотелось, если б точно знал, чего же хочет или ж нет.

Поговорить? Ей нравится общаться с интересными людьми, к удаче,

что скучно оставаться в одиночестве, со всем одной на бред?

Откуда рвение такое познакомиться целенаправленно её?

Ведь действий-то своих планировать заранее не любит,

предпочитая делать то, что предлагает случай, шутит?
По ситуации выходит, нет, в реакции оценки действий видеть всё

как есть, а не иначе, тем рационально, быть последовательной тут, -

всем приспосабливаться к поведению прохожего на женственную суть.
Так отчего же вдруг так было ей целенаправленно знакомиться?

Для этого ведь нужно было знать заранее немного человека.

Здесь заведённый разговор в токарке гаража вдруг сразу вспомнился,

как бы при мне у мужиков во время перекура, простаки без эго,

ещё зимой того же года на работе. Смутно помню. Подразумевали

какую-то девчонку лет пятнадцати. Не очень-то прислушивался к ним.

К речам шутливым из обрывков ломаных по смыслу фраз: «а что… пусть будет с ним».
- «Она-то подрастёт… там ничего». - «А что ни с кем не дружит?..» - «Что-то нет». Всё знали?..

По крайней мере, что-то, из двоих один, трудящийся на пенсии,

и, рядом с ним мужик лет сорока, вопросы задавал. Не лень-то же?

Улавливаю краем уха слово: «там». В полголоса о чём-то говорят.

Не придаю тому значения, хоть холостой, не бабник, знают все подряд.
В токарке было десять человек. Весь разговор на публику ведётся.

Разыгранный спектакль? Упомянуть использование презервативов?

И как бы смотрят на меня, тем, повторив вопрос чуть громче: «вдруг придётся?».

Как самый молодой ответил им: «нельзя быть против всех контрацептивов».

О ком там эти двое только говорили? В шутку и о сексе сразу, непонятно.
Один предположительно был родственник. Другой – знакомый иль приятель?

Она, как понял, малолетка. Что не очень-то этично и тем вовсе неприятно.
Отнёсся ко всему нейтрально, не придал тому значения, да бес в ребро!

Слегка обиделся, конечно. Факт дискриминации несовершеннолетней был

на стыд тут взрослыми людьми. К тому же, в доминации присутствуют две квадры
несовместимые с моей, выходит: «гамма» с «бетой», к «альфе», – вскоре диалог забыл.

Смеётся группа «гамма» только сообща – тихони больше в одиночке пары,

а «бета» – ищет способ самый лёгкий адаптивным действием – «японский смех всерьез».

Ни «альфа» точно в изначальный смех на исправление ошибок, тем не после слёз…

Отталкивает, изначально порождая сдерживаемую ненависть, от объяснения,

где без него всегда расширенный конфликт выходит, а не бытовуха в малом прояснения.

Нельзя никак ни в коем случае подобное прощать, со временем болезненней простить.

Иль может в непонятках дико зверем затаиться, ведь чего особого греха таить.

Но, это тоже в шутку так, подумалось, чтоб оправдать себя, как меланхолику.

Уж лучше улыбнуться, чтобы не взгрустнуть так не курящему, ни алкоголику,

придя погреться у камина электрического разве только ведь в токарный цех.

Причём здесь чёрный юмор и поддакивающий кого насчёт презервативов смех?
Всем простодушным ожиданием приходит снежная волшебница-зима,

к обыкновенному теплу улыбок крайне редких бликов солнечного света,
а с нею волчьим воем жуткий холод и медвежьим сном кромешной тьма

на чувственное осмысление воспоминаний в жизни осени да лета, -
всего времён двух года посекундно мимолётных встреч-свиданий, без ума

как будто вовсе или всё же настроения испорченного в общем где-то?..
Счастье в малом
разделённой радостью со всеми;
с детства мир началом
дружбой ценим все мы.
Правда в малом
пониманием друг друга ближе,
жизнеидеалом
верным солнца выше.
Правду знают,
если в счастье верят, ожидая,
больше чем мечтают,
чудо представляя...
Счастьем этим
в нашей дружбе Мир Мечты зовётся,
в нём все мы заметим,
как любовь вернётся?..
Проходит время некоторое у зимней стужи.

Иду домой с работы. Вижу, впереди себя

две женщины идут навстречу мне. Ещё не лучше.

Ну, шли бы, да и шли себе. Дорога не тропа.

Где разойтись не только всё же место есть,

разъехаться машинам можно сразу четырём.

С полсотни метров так одна из них притом

меня разглядывает пристально, что ни на есть,
и, даже взгляда не отводит хоть чуть-чуть.

По возрасту ей где-то было может тридцать шесть.

Вторая – в зрелом возрасте уже, взглянуть,

хоть раз, наверное, без интереса, в общем как-нибудь.

А первая, какая-то на миг один загадка?
С глазами ярко-голубыми неба ясного,

Каких во всём районе и не видел, в чём отгадка.

Притом она блондинка облачно прекрасного…

Выходит, это мама незнакомки, сразу видно.

Зачем же ей так пристально смотреть?

Ничем не примечателен здесь ведь.

Не телевизор же, какой, становится обидно.

А если бы я ел? Наверно подавился,

тем сидя за столом напротив точно.

Зачем себя вести неправомочно

и как-то властно матери, тем подивился?
И посреди дороги? Вдруг машина?..

Куда метаться? Влево или вправо?

Не знает то блондинка, как мужчина,

что прямо в сторону уходит здраво.

Представьте, продолжала в двух шагах
смотреть почти в упор, пока не разошлись.

Хотела что-то ли сказать в глазах

уже от наблюдения не так в дали?

Скорее лишь игра в гляделки,

кто пересмотрит – победила!!!

Свой взгляд тут отводил я мельком,

чтоб посмотреть назад, что было

такого там… да никого там позади.
Да и под ноги раз взглянул один.

Да, ладно, дело было в том, как не крути,

что сразу понял кто она, поди,

без подтвержденья женщины второй,
идущей рядом. Что перед собой

смотрела только на дорогу и вперёд;

лишь только ей сказала, кто такой идёт

по важному дознаньем подтвержденью,

ко тщательному в целом рассмотренью,

ни что-нибудь сказать тем точно.

С секунды первой трудно не понять,

с моей же стороны, походит, что на дочку,

её любимая родная мать!

Характер тоже вышел в маму весь,

тождественно на понимание

взаимное у дочки матери,

в чём наблюдался мной уж сам прогресс

подобного ко мне внимания,

тем пристального наблюдательно.
А что так трудно было и сказать:

«что дочка хочет познакомиться?»

Чтоб вариант один остался, знать,

чего хотела незнакомка тут.

Вдруг просто лишь глядела,

от скромности несмело

как в зеркало, кому в ответ взглянуть.
Откуда можно было знать о ней,

что на других вот так не смотрит;

с её же взгляда первого верней,
всем безответного, испортить

своей гордыней вовсе настроение

прохожему; что рад был, если б не взглянул –
свой взгляд не отвела-то в развлечение

обидное, что ведь не раз тут вспомянул…
Но, это в шутку так, сказал, слегка позлиться.

Она ведь извинилась, «скиснув», что могла обидеть.

Что можно сразу было простаки влюбиться,

достаточно один лишь раз всего её увидеть!

Чтоб сочинить экспромтом стих, идя своей дорогой,

на подражание японской лирике глубокой,

по силлабической системе, с грустью одиноко.
Я тебя люблю,

одну на целом свете

всех времён года!!!
Всем добрым чутко сердцем

ласково и нежно век…
На миг всего смутилась, как бы «скиснув»,
а верно только так хотят заплакать.
Неужто плакала хоть раз? Однако,

раз ей эмоция знакома в жизни.

Становится понятно: «на себя в обиде».

Подумать: «не родись красивой», знать.

А кто же повод дал, смотреть, и ей не стыдно?

Как сразу же оттеплен добрый взгляд.
Нельзя же ревновать к себе. Не знала,

кто смотрит на неё тогда в машине.

Настойчиво знакомясь, проявляла

упрямство, но тем не с другим мужчиной,

со мной, с кем познакомиться хотела.

Здесь информации собрал достаточно

за пять секунд её проезда мимо в гараже,

для обработки действий скучно быстрой сразу же,

тем вовсе может быть и не заняточно.
Актриса не в кино, а в жизни мисс,

играет просто превосходно роль свою.

Агента контрразведки не смогла б в бою

сыграть реальном, только как артист…

Здесь нужно крайне строго и не забывать

про всю дискриминацию-то малолетки;

ещё живых подонков трижды проклинать

за взгляды только все несовершеннолетней…
Мне лично их рассматривать здесь не зачем, -
сам самосуд-то противозаконен всем.

Решили нервы потрепать кому – не выйдет.

Серьёзность случая преступного не видит???

Пришлось за полчаса пораньше уходить
с работы. Как-то было слишком всё спокойно,

тем перед выходным в субботу, - затаить

дыханье так на полувыдохе достойно

тем выстрела… Здесь ситуация вокруг сама

затишьем гулким необычна стала вдруг весьма.

Опасность затаилась, будто в ночи тьма.

При шуме многоликом важных дел труда,

что ремонтировались чаще ведь всегда.
(Не новые по ходу лесовозы, да?)

Диспетчер только лишь переспросила:

«что всё уходишь?» Без задержки ведь

сегодня. Нужно? Что к чему спросила?

Переспросить? Зачем её ответ…

Что ж раньше, вообще не говорила.

Тем стать приветливой такой во свет?

Простой диспетчер – Волкова Татьяна.

И на ракетах русских пишут Таня,

в защиту некой свыше силы тайны.

Она – славянская богиня на удачу,

как Лада. Только горько плачет,

когда уронит в речку мячик…
Возможно, что-то знала точно,

наверняка. Молчанье – золото?
Чем лихорадка не порочна?

Так молча вправду стать как золото?
Дешевле, знаем, серебро,

на большее в миру добро!..
Откуда зло берётся? Кто-то злит.

А по-другому разве злоба есть?

Не злиться, значит, крайне добрым быть.
Всё зло простить – уже забыть про честь.

Пусть зло растёт и множится собой стократно?

Зачем же с умным видом так вести себя

чудовищно и отвратительно развратно,

что всё простит в молчании своём судьба?

Всё стерпит чуждо совесть, отдыхая
от справедливости возмездия;

по спору дураков чего рожая

понять началом суть в известие?

Весь мир спасает красота?

Наверное, его хранит заботой.

Спасенье мира – доброта!

По воле счастье в жизни со свободой…
Любовь - душа моя,

Взгляни на ясный свет,
Звездой-слезой горя

На мой простой ответ.
Простой ответ: любовь,

В душе на всё один,

Всегда я дать готов

От правды всей святынь.
Люблю!.. Живу любя!..

Душой поэта ведь,

На миг, забыв себя,

Чтоб вновь встречать рассвет.
Всем воодушевит
Встречаемо заря;

Весь мир вокруг любить

Воистину добра!
Во славу мира жизненного счастья,

Хранимое достоинство и честь,

На чувство Родины единое участья,

Для всех веков трудом благая весть;

Достоинство – всеобщее народа,

А честь – хранима каждого из нас;

Где мирной стать на жизнь – свобода,

Наш вековечный силы правды глас...
Так что же незнакомка там

наговорила матери своей,

уж вовсе явно неспроста,

тем без отвода глаз глядеть-то ей,
копируя меня; характер мой

общительный и откровенный

почти со всеми, никакой другой

уже поверхностно надменно?

Ну, адаптировалась прямо?

А понимание-то где само,

переговорщицы тут прямо,

тем развязать слегка язык-то мой.

Зачем же пристально смотреть?
Неужто ли боялась тут вспугнуть
малейшим чуть отводом глаз?

Придётся скромный дать ответ,

приоткрывая ясной правды суть
хотя бы для себя сейчас.
Второстепенны действия

её и быть должны всегда,

чтоб избежать последствия

заранее, знать, неспроста

в мотиве первоочерёдном

депозитивности всех взглядов

для нового всего угодно,

тем, верно, поступать как надо;

от позитивности уже другого,

допустим, близкого и дорогого

ей рядом человека, не иного.

Сама себе так разрешить
тут на меня смотреть она

здесь не могла позволить, зрить,

где действие нужно сполна
первостепенно позитивное,
к возможности на креативное,

тем новое и перспективное.

Фиксация внимания

от постороннего была,

на смелость понимания

сосредоточить даме взгляд

и пристально, как есть, так ведь
прохожему в глаза смотреть.

Что только подтверждает:

характер в дочку весь

иль дочки в маму, знаю

теперь я правду здесь.

Характер формируется

ещё в двухлетнем возрасте.

Ребёнок не балуется,

всерьёз играя возле-то,

ну, а хотит понравиться

тем ярче папе или маме.

Кому же больше нравится –
тому, проверьте это сами.

На маму видно всем походит

при полном их же понимании,

а с папой сразу во внимании,

понять его, как речь заводит.

Подобную в уме картинку

представил чётко, ясно для себя,

в воспоминаниях всех полюбя

улыбчивую мне блондинку.
Её любовь, причудливой улыбкой,

В подаренную радость просто так,

Возможная сердечная ошибка –
Застенчивости добродушной знак?..
Признание отгадкой смелой чувства

Понравиться правдиво только лишь,

Являет в свет высокое искусство

Понятной фразой: «отчего грустишь?»
Здесь тайны женской нет – есть воля

Для сильного характера в простом,

Для более тем сложной в жизни роли
Перед другими «не вилять хвостом».
Вся тайна в грусти только может быть, -

Улыбка – всем разгадка полюбить!!!
В сердце чутком и живёт любовь,

от чувств души признаньем

высокодуховным нежных слов,

для ласки осознаньем

верно, искренне любви самой,

миропрекрасной славно,
явленной воистину святой,

всем устремленьем явно

в ясном свете правды чести всей,

не к страданью одиноким,
к откровенной радости своей

счастливым быть во многом.
Дня через три увидел я папаню незнакомки в гараже.

Боксер Валуев будет как-то меньше в габаритах тем уже.

Такого вижу первый раз в посёлке даже, может, поджидал?
Тем, что ли за маманю разбираться, пристально смотревшую?
Опять разыгранная сцена из двоих: «кто, чтоб при мне сказал?»

В гаражный бокс зашёл, пройти как бы в шиномантажку здешнюю.

За разговором двое, больше никого не видно из рабочих.

Во внутренних пристройках находились, перекур был между прочем.

Один стоит полуспиной к воротам, кто как бы меня не знает,

другой, чтоб видеть, кто вошёл, что сразу для чего-то и узнает.
Подметил бегло, говорят о чём-то в метрах двадцати же весело.

Фиксировано кратко посмотрел второй. Носы тут не повесили.
Замедлил шаг иду вперед, прислушиваясь… что-то вроде уловил:

«Она всё говорит о нём... Взглянула – приостановился чуть, где был…
Там обернулся… и одно и то же… Значит, не узнали в самый первый раз.
И во второй попытке познакомиться, что не успела выйти из калитки».

Уже надоедает. Раньше-то была спокойной – не такая, как сейчас.

И мать её туда же, говорит, как мимо не могла пройти спокойно к виду

со стороны. Им интересно стало уж обоим, как пройду и я с ним рядом,

из интереса личного уже так просто обменяться мимоходом взглядом».

- И что она там?.. – спрашивает, улыбаясь, собеседник у папани.

- Всё хочет познакомиться, не знает только как, - ответил папа странно.
- Но, он тебя не знает тоже. Ты ж такой здоровый «массой не из жира».

Он тоже вовсе не боится... Ну, хотел увидеть, вон подходит смирно, -
ответил папе, уж серьёзно, как высокому громиле, пожилой мужчина.

- Что я ему могу сказать? Пускай, знакомиться… Наверное, уж слышит,

пойду, - ответил папа этой незнакомки, мявшись и покручиваясь длинно,

то кратко корпусом, непринуждённо, с середины разговора, лишне.

Идёт ко мне навстречу, к выходу из леспромхозовского гаража.
Да всё послышалось, подумал, и иду вперёд, спокойно, не спеша…

На полпути до выхода решил войти в контакт известный глаз,

используемый воспитателями при общении с детьми, как раз

тем в метрах где-то четырёх-пяти уже взглянув в глаза папане.
Но, мы ж не дети – взрослые. Как будто не узнаю, в главном,
подумал папа, с взглядом-то перед собой опущенным, по плану
лишь рядом только молча так пройти со мной, - глаза-то дочки выдали
его тут сразу. Головой кивнул, смутившись и, глаза зажмурил

на миг всего один, игриво и моргая, жалко все не видели.

Уж это лучше будет всякой явно просто мимоходной хмури.

Проходит. Простаки увидеть и хотел. Ну, я же не такой здоровый

и ниже ростом буду на полметра, слабосильный, только не боюсь

так папу в общей массе габаритов по телосложению, - не трус.

Как помню лет назад так семь быка в пять раз крупнее, не корову.

Сего быка красиво звали: Бус. Собою бык напоминал автобус.

Но только лишь на голове стоял, на лбу своём точнее, тем по злобе.
В двух метрах от меня с минуту раз и встал. Рога-то в стороны смотрели,

а не вперёд, напоминая буйвола, но с меньшими, обычными рогами.
Когда на голову вставал, его все кости позвоночника и захрустели.

Что тем слегка прохладно стало, как в землю даванул, представьте сами…
Через минуту опустился туловищем бык назад и отступил на шаг.

Стоит и смотрит прямо на меня. Я полуразворачиваюсь уходить.

Он полуразворачивается одновременно тоже, повторяя так

все действия за мной точь-в-точь, из уважения ли, чтобы снова удивить?

На полуобороте видя это, приостановился, с полуоборотом головы к нему –
он тоже повторяет до долей секунды данное зачем-то, уж не к злобе значит по всему.
И далее, он тоже, с некой грустью ожидаемого удивления, что уловил,
вдруг смотрит на меня, с теплом каким-то понимания, наверное, всем просто добрым был.
Ну, всё, одновременно и доразворачиваясь, с тем назад, расходимся по сторонам.

Стеснялся даже обернуться, чтоб не быть навязчивым, по двум иль трем так уходя шагам.
Шагов лишь сделав только семь, взглянул назад. Чтоб Бус не развернулся,
где со спины не видит. Бык пошёл назад, откуда, с чем бы ни пришёл.

Вперёд не получилось, преградил раз путь пройти. Здесь подвернулся

под руку шест, им покрутить под бычьей мордой – кнут ни где бы не нашёл,

на встречу выйдя по дороге, где открытое пространство, уж не убежать.

Ну, покрутил с минуту, чтобы шест гудел да отступил на шаг всего.

Кнутом ударить бы не смог уже - телячьи нежности быку в обиду, знать.

Ведь Бусу нужно было тоже, что-нибудь продемонстрировать на «во»!!!
Воспоминание ассоциировалось с папой незнакомки отчего-то вдруг.

Где крупный бык напоминал её отца, что тоже шёл ко мне навстречу по добру.
Вот, только случай был другой с быком, в пятнадцать иль шестнадцать лет.

Как той девчоке, что предположительно хотела познакомиться со мной.

Подсобное хозяйство. Сено разгружали в сеновал с Камаза. Детворой?

Нас было трое. Возвращаемся через коровник, вдоль его. Ковбои? Нет!!

Ворота деревянные, большие, тем для трактора, приоткрываем, - бык стоит.

Чужих людей не любит, чует, даже через дверь. Выглядываем, как коты на стыд.
Знакомый бык, на голове стоявший, уж себя ведёт сторожевой собакой стада;

рычащей тоже грозно зверем, но без заливного лая, (только чуть и было надо).
Опилок кучу перед входом начал разгребать по сторонам, занервничав рогами.

При виде незнакомцев двух на территории своей подвластной недовольно радо.

Он рыбаков, рассказывали, в речку загонял, поплавать, (те являлись чужаками),

на берегу из-под себя копытами поверх взрывая землю с мелкими камнями.
Что ж хорошо не плыл за ними в явь. Была вода-то ледяная, а так бы ничего.
Меня бычара знал, уже знакомы, двух других впервые видит у себя в гостях.

Ну, что ж, решил я отогнать его, приятелям пройти. Не обходить ж скота, его,

уставшими разгрузчиками сена может быть за километр. Сам стыд берёт не страх.
Боится он кнута иль, что его напоминает, тем похожее, хоть палку так возьми.
Ну, ладно отгоню его руками – убегает. Я за ним – дурак, не нужно было это делать…

Он в метрах десяти лишь резко развернулся, зад, закрыв, свои рога вперёд. Живёт с людьми?..
Нашёл медведя? Где-то с ним на пастбище лесном встречался? Догоняют! Вот, инстинкт. Дурная смелость.

Стоит и дуется. Открытое пространство. Трудно убежать. За мною незнакомцы.

Активная позиция защиты у быка! Стоит на месте. Просто отвернись – уйди.

Хоть отступи на несколько шагов назад, без пристального взгляда на него, как обойди.

Рассеяно уже смотря на что-нибудь другое, как собака умная нескромно.

Но, отвлекают пацаны. Им говорю: «ну, что пойдём?» В ответ: «ага, сейчас!?».
Я им: «пошли, он вас не тронет…» А они друг с другом: «ну, так чо, пойдём, давай?»

До этого уж бык стоял минуту, наблюдая только в метре, двадцать сантиметров в край.

Бык отчего-то без кольца в ноздрях. Да ближе и нельзя уже стоять в сто раз.

Рукой показываю будто Ленин, им по левой стороне идти в обход…
Расслабился, отвлёкся, о быке совсем забыл, когда вертеться к ним начал.

Всё в не решительности лишь стоят и пялятся быку в глаза. Я – идиот.

Хоть взгляд рассеян тем без выделения чего-то от фиксации – упал
так духом: «опасаются, но только не боятся в жизни пусть так хоть кого».
Здесь, если бы они пошли в обход, то бык бы отступил, ушёл назад

иль в сторону, как будто волки в поле полуокружают бедного его.

Ошибка на ошибке. Получается взаимодействия разлад.
Отвлёкся: лишь повёл плечом вперёд и сделал беглый взгляд быку в глаза,

при развороте к ним, с вопросом про себя: «ну, что?» Они, застыв, стоят.

А оборачиваясь, только кратко снова посмотрел быку в глаза.

Всё сделал по-другому, от обиды. Бык пошёл в атаку… Вызов брошен!

Он даже не хотел, по взгляду можно было видеть? Нет! Копировал

лишь мой тем отраженьем сразу при атаке взгляд – не игнорировал.

Но, действие одно, как зверь любой, бык различает по инстинкту всё же.
Подействовало. Уловил он смежно мягкие и плавные движения,

как только изначально двинулся вперёд, замедленно, как только можно
ему перемещаться было. Всё. Здесь нужно снова принимать решение.

Тем только выиграл достаточное время, тихо отступая, полуотойти
к воротам, а затем рывок. Случилось всё наоборот. Двоих тех не учёл.

Там резко убегая, кто-то зацепился за ворота. Их закрыл – не отойти.

Он кинется – их не открыть, теряю темп – не успеваю приоткрыть, - учёл.

Так в полпути они тяжёлые закрылись, как протиснуться, открыты были.

Всего лишь развернулся в сторону спиной от здания «коровника».

Стал только в боевую стойку, вес распределить, гася удар не быть в могиле.

Не мог, чтобы достать, а мог отбросить. Снова к бою встать с готовностью.
Такого даже красной тряпкой вовсе не возьмёшь с рапирой – рога растут-то сбоку.

Удары все наносит сбоку, головой мотнув, работая сферически по полукругу

массивной шеей. Может, рог воткнуть в кого так с боку, а подбросить вверх к услугам,
да давит крепким лбом, наваливаясь массой туши, быть под прессом. В общем, мир такой жестокий.
С ним драться не хотел никак. Ну, прямо пять Валуевых с Кличко на ринге без перчаток.

Не спорт то для здоровья, а уже кровавая, жестокая война без всяких правил выжить.

Рога – холодное оружие, как два ножа при массе мяса для боёв и схваток
со стаями волков или медведей грызли; если бы пришёл он в ярость, что всегда не лишне,

к незнанью страха будет, для активности продолжить бычий род, - не миг здесь жизни краток

в опасности самой, где слабых больше в пищу ищет тварь. Пусть ровно дышит, находясь поближе…
В шестнадцать лет с таким быком сойтись в нелепом поединке было крайне глупо.
Рассказывал мой дед Егор про случаи с быками, их убийств людей, не скупо.

Деревня. Магазин. Толпа народа в длинной очереди и на улице стоит за хлебом.

По улице идёт здоровый бык. Увидел пастуха среди людей и подошёл к нему,

и на рога поддел, подбросив вверх на метра три, как тряпку, тем ему потребно.

Когда пастух упал обмякший телом, был ещё в сознании, дыша, бык надавил ему

на грудь, что кости захрустели, тем сломав грудную клетку человека. Так убил,

а больше никого не трогал, даже не пытался. Новый был пастух на старого быка.

Кнутом ударил, может, больно, или, что другое сделал, чем обидел. Отомстил

ему за то выходит бык. Обиду помнят долго и привязчиво они, живут пока.

Всё быстро вспоминаешь в случае опасности, чему учи ли мудро деды.

Не жизнь вся мимо пролетела, мыслить схемами, а не картинками.

Как Горбачёву, в малом был и рад, что разрешил в СССР, всем под запретом

так бывшие восточные единоборства, не ходить с дубинками

из арматуры. Для НКВД искусства боевые только, всем бояться?

Что волки краснопёрые пасут овечье стадо? Сыты ли? Поиздеваться?

Да просто в малом защитить себя нужны военные искусства.

Со школы не бояться старшеклассников и взрослых по распутствам.

Маньяки-то перевелись со временем в стране – о них не слышно.
По крайней мере, мало говорят и пишут о подонках лишних

для общества-страны, а не действительно страны диктата.

Сначала завоюйте, злую волю нагло диктовать. Не надо!!!
Попятился назад с отходом от стены, сменить интенцию –
направленность возможного давленья бычьей массы,

не быть раздавленным об стену, после уж не на претензию.

Пространство – главное всегда! Чтоб гроба не бояться,

где тесно и темно, и глухо на безвременье пустое…

Из перпендикулярного бык рядом положения

удар наносит левым рогом, как бы с продолжением

тянущимся под верх так от земли: поддеть и бросить. Стоит?

В левосторонней стойке боевой стою: одна нога вперед,
где выдвинута полусогнутой в колене, тем блокировать

коленную же чашечку, как болевую точку наперёд,

так при распределении и веса уж не игнорировать

противника. При двадцати пяти процентах веса
тем на ноге передней, а на задней семьдесят и пять

процентов веса, к массе тела в киллограм под шестьдесят;

как руки подняты защитой прочной парню грезить.
Хоть сам в любую сторону катнись или не сам,

вернёшься строго в эту стойку сферой под контролем

всех четырёх сторон вокруг, не корчиться от боли,

на вовсе веский страх для верной гибели врагам.
Рогами не достанет, в этой стойке бык уже взбесившись,

до корпуса – в предплечья и упрётся или голень, только бросить.

Ведь для него же лёгкий, как пушинка, сразу в воздух взвившись:

цепляет рогом за колено, - всё, на метра два под верх уносит.

Падение так перед ним, вперёд ногами. Стресс и лёгкий шок.

Сориентировался быстро и, согнул колено, поднял руку,

одновременно приподнявшись на локте, а бык вперёд – бросок

под верх чуть выше для падения назад на метр, тем чтить науку.
Цеплял поочерёдно за колено так рогами вверх подбросить.

Как будто бы в азарт вошёл – понравилось кидать-подкидывать?

Замучился колено поднимать, уж без предплечья, раз не просит.

Так сам ориентир ловить, к его подходу-то подкидывать.
Не помню точно, ско

Метки: Разбитое, сердце, первой, последней, любви, Роман