Моя рецензия

Разрешите представиться...
Всё, что Вы прочитаете ниже, предназначено для молодёжи, хотя и более старшим поколениям может показаться интересным.
Полагаю, дорогие читатели, что моё представление для Вас будет небезынтересно, и заранее прошу простить за избыточно длинный текст. Но что поделать? Большая, насыщенная событиями жизнь - большое резюме, но на порядки уступающее автобиографии, если бы мне её пришлось писать. К такому выводу Вы придёте и сами, если наберётесь терпения, чтобы прочитать нижеследующий текст.
Краткое вступление к резюме.
Так случилось, что я за свою жизнь умирал, не на сцене , а по настоящему, несколько раз, но каждый раз, выживал "всем смертям назло" (Цитата из стихотворения К. Симонов, "Жди меня."). В этом нет, или почти нет моей заслуги. Мой организм - творение природы и исторических событий, позволивших слиться в нём генетическому наследию четырёх рас с подавляющим преимуществом славянской (русской национальности). Существует теория, утверждающая, что смешение двух и более национальностей даёт биологически устойчивое потомство.
Большой учёный и замечательный писатель-фантаст, в моей оценке, - Иван Ефремов, утверждал в своём романе "Туманность Андромеды", что все нации и расы на нашей планете сольются в далёком будущем, и образуется единая общность землян. Я же убеждён -сформируется космическая по масштабам культура с биологически совершенными её носителями.

Что касается меня, то я РУССКИЙ, и безмерно горд этим.
А.В. Суворов воскликнул: ""Я – русский, какой восторг!

Сегодня всякий истинный патриот России с таким же жаром может воскликнуть: "Я - россиянин, какой восторг"!

Дорогой читатель, я с огромным уважением отношусь ко всем национальностям, живущим в России, и их вероисповеданиям, хоть сам атеист, если они не агрессивны и не человеконенавистники к другим нациям и расам; к их трудолюбию, воинской доблести и всем другим превосходным человеческим качествам. Среди моих родственников: украинцы, татары, евреи, белорусы, адыгейцы, чеченцы, дагестанцы, азербайджанцы, а среди друзей и добрых товарищей, полагаю, представители всех народов ВЕЛИКОЙ РУСИ.

Уважайте людей всех наций и рас, живущих на необъятных просторах России, шире знакомьтесь с их национальными культурами, и тогда национализм и, тем более фашизм, канут в "Лета".

Многонациональная Россия - сложнейшая система, а сложная система, как учил академик Л.Н. Гумилёв, обладает большей устойчивостью, и только она может выдержать внешние и внутренние вызовы в виде угроз, агрессий и пр.

Каждый Новый Год в кругу семьи я поднимаю венчающий новогоднюю трапезу кубок за Великую РОССИИ, за её Великий НАРОД со всем многообразием его больших и малых народов, за её духовно-нравственное возрождение и совершенство, за полное искоренение мешающих её процветанию пороков.

Я коммунист по идеологическим убеждениям, и не стыжусь этого в отличие от некоторых.

Я - продукт СССР, и горжусь этим!
Итак, к делу.
Меня зовут Леонидом Васильевичем. В действительности я родился 24.11.1939 г., но при выдаче паспорта мне ошибочно записали день рождения 25-го. Я не стал "возникать", чтобы у паспортистки не было неприятностей. Мне её было жалко. С тех пор я отмечаю день рождения два дня подряд. Так случилось, что рождение моё состоялось в бывшей станице Размахнинской Читинской области Забайкальского края. В связи с отсутствием в то время председателя сельсовета моё рождение зарегистрировать не смогли и родители уехали в Москву на постоянное место жительства, где моё появление на свет было зарегистрировано на улице Владимирской Первомайского района. Дом стоит и поныне, правда встроен в многоэтажку. В октябре 41-го годы наша семья была эвакуирована с заводом "Прожектор", на котором родители трудились инженерно-техническими работниками, сначала в город Ковров Владимирской области, откуда отец ушёл на фронт, затем в город Йошкар-Олу, а несколько позже в город Караганду. В Коврове мне пришлось умирать первый раз от воспаления лёгких; простыл в теплушке при эвакуации, а может при бомбёжке эшелона, и уже не подавал признаков жизни. Санитары безжизненное тело отнесли в мертвецкую, но случайно обнаружили через несколько часов признаки жизни, когда пришли выносить трупы. Спас старичок-педиатр из Ленинграда переливанием крови моей матери и усиленной дозой красного стрептоцида американского производства, признанного после войны сильно действующим ядом. В Йошкар-Оле одновременно заболел малярией, воспалением лёгких, перешедших в гнойный плеврит, и скарлатиной. Левый глаз раздулся и стал величиной приближаться к куриному яйцу. Хотели вынуть, но матушка не дала. Доктора сказали, что я безнадёжен. Спасла от суммарного недуга народными методами старушка-чувашка Матрёна. Она приняла нас - эвакуированных, как родных. Её сыновья и зятья все были на войне, и всё своё душевное тепло она, её дочери и снохи подарили нам. Затем переехали в Караганду, где мне снова довелось умирать от гнойного плеврита усугублённого крайнем истощением, но в этот раз спасли медики по настоянию матери перелившие мне её кровь, и вновь красным стрептоцидом, но сама она надолго лишилась сознания от истощения. В перерывах между болезнями быстро восстанавливался и вскоре становился гиперактивным.
Лет пятьдесят назад встретил статью, в которой утверждалось, что только 30% эвакуированных детей моего возраста выжило во время ВОВ. Я в это поверил, т.к. знаю, что у двух подруг моей матери дети, мои ровесники, умерли в той же больнице и в те дни, в которые лежал я.

Я, видимо, перебрал с описанием военного периода своей жизни, но это далеко не единичная судьба. Мне хотелось, чтобы современное молодое поколение знало правду от очевидца жизни Отечества того периода, и на примере одного ребёнка показать ничтожно маленький штрих общей картины. Мне же судьба трижды улыбнулась, приняв, видимо, во внимание мою неординарную живучесть. К нынешнему времени людей моего поколения с аналогичной судьбой остались единицы, если вообще остались.

С тех пор, как я себя отчётливо помню - мечтал стать офицером, как мой отец, но в юношеском возрасте случилась беда, спровоцированная мной же самим: настигла тяжёлая изнуряющая болезнь и сложная операция, которую провёл академик Шабанов Александр Николаевич с ассистированием докторами наук: Кижаевым, Кутателадзе и Мороз (в присутствии аспирантов и студентов 2-го мединститута). Несмотря на виртуозно проделанную операцию, был признан абсолютно негодным к военной службе. Я весил в то время 46 кг. при росте 174 см., а общее состояние было таково, что не мог выжать одной рукой гантелю весом в 3 кг. Учиться в институте было крайне трудно. Однажды, ещё до операции, открылось желудочное кровотечение во время экзамена по теоретической механике с кровавой рвотой, но от экзамена я не отказался; хоть на тройку, но сдал. В будущем, в период работы конструктором, эта наука стала моей любимой. Это был последний экзамен зимней сессии. В каникулы я отлежался и почувствовал себя значительно лучше, но через 11 месяцев после нескольких открытых желудочных кровотечений меня настигла операция, о которой уже упомянул выше. После неё врачи вынесли вердикт - учёбу необходимо оставить. С мечтой всей моей жизни - стать офицером, приходилось расстаться. Тогда я и принял решение...

Каждый вечер, не менее трёх часов, начал нагружать организм физическими упражнениями с нарастающими нагрузками, используя различные отягощения; по утрам, по дороге на работу, плавал ежедневно не менее получаса, сначала медленно - затем на время, невзирая на температуру воды и погодные условия, с середины мая до середины октября (большое озеро было недалеко от дома); зимой - сначала ходил, а затем стал бегать на лыжах на время и, несмотря на протесты medicus(ов), продолжал учиться в институте, но уже на вечерне-заочном отделении, и работать инженером-конструктором во ВНИИПО МВД СССР по договору в самой гуманистической области человеческой деятельности - борьбе с пожарами и взрывами, борьбе за жизнь и здоровье людей, за сохранение материальных богатств социалистического Отечества. Нагрузка была "бешеная". Через год, при повторном прохождении военно-медицинской комиссии, был признан годным к военной службе, показав при тестировании результаты соответствующие результатам перворазрядника по плаванию и лыжным гонкам, и продолжил работу, но уже в качестве штатного сотрудника. Тогда же, после принятия присяги, мне было присвоено специальное звание - лейтенант.
За время службы довелось быть и конструктором, и экспериментатором, и испытателем. В связи с этим неоднократно принимать участие в подготовке и проведении крупномасштабных огневых экспериментов и испытаний специальной техники, порой достаточно рискованных, но ни я, ни мои "товарищи по оружию" об этом никогда не задумывались. Мы выполняли порученную нам работу. Во время одного, как стало вскоре ясно, последнего для меня крупномасштабного испытания, проводимого в Казахстане, получил контузию и на несколько суток лишился зрения, но благодаря экстренной помощи медсанбата, уже крепкий молодой организм быстро восстановился, и зрение со временем вернулось к единице. Об этом инциденте на совете друзей и коллег-офицеров было принято решение не докладывать руководству, т. к. в конце-концов всё обошлось благополучно, хотя все мы знали, что рискуем погонами. Н.А. Щёлоков - министр МВД СССР, с которым я был знаком и неоднократно контактировал по служебным вопросам (у меня есть групповое фото с ним), такие проступки не прощал. Это была уже вторая контузия; первая случилась в октябре 1941 года во время налёта немецкой авиации на наш эвакуировавшийся из Москвы эшелон (см.стихотворение "Память".), тогда я оглох на полтора месяца и у меня из ушей шла кровь. После этой второй контузии я вновь вернулся к конструкторской работе, а через пару лет руководством переведён на штабную работу, и, со временем, занял должность, говоря военным языком, начальника штаба всесоюзного НИИ; если более конкретно - руководил и непосредственно занимался прогнозными исследованиями, текущим и долгосрочным институтским,ведомственным и межотраслевым планированием, организацией научного сотрудничества с иностранными научными центрами и производственными фирмами и другими вопросами по проблеме пожаровзрывобезопасности и предотвращению техногенных аварий и катастроф. Параллельно с этим был учёным секретарём соответствующей секции объединённого Научно-технического совета ГКНТ СССР и ВЦСПС по проблеме "Охрана труда".

Жизнь моя богата встречами с интересными людьми. Вот только некоторые из них:

- Титулованный дворянин, граф, в прошлом генерал-майор царской, а с 1937 г. комбриг Красной и с 1943 г., генерал-лейтенант Советской Армий Алексей Алексеевич Игнатьев, участник русско-японской войны 1904 года (читать его двухтомник "Пятьдесят лет в строю").
- Бывший царский офицер-артиллерист, участник Брусиловского прорыва, штабс-капитан Годжелло Михаил Георгиевич, кадидат технических наук, в начале моей службы мой непосредственный начальник в звании полковника.

- Настоящие революционеры - Пётр Кузьмич и Калия Яковлевна Номоконовы, с 1903 года члены партии эсеров, а с лета 1917-го члены ВКП(б), друзья моего деда, георгиевского кавалера, погибшего в возрасте 64-х лет в Яхроме 2-го декабря 1941-го года в оборонительном бою добровольцем в рядах Красной Армии за три дня до начала победоносного контрнаступления под Москвой.

- Известные учёные и инженеры криогенщики, руководители различных служб МВД СССР.
Особое место в моей памяти занимает Первый заместитель Министра внутренних дел - Константин Иванович Никитин, с которым у меня, помимо служебных, сложились тёплые человеческие отношения. Я очень переживал его внезапный уход из жизни.

За свою трудовую жизнь я прошёл путь от рабочего машиностроительного завода, чем немало горжусь, до советского офицера, полковника, чем горжусь не менее, т. к. в советское время полковников просто так не присваивали, а на награды руководство вообще было скупо.
В моей жизни было много интересных, а порой и рискованных событий, но даже о малой части из них написать здесь не представляется возможным.

Конечно же, я продукт своего времен. Был членом комитета комсомола НПО "ВНИИКриогенмаш" по идеологии, многолетним секретарём цеховой парторганизации ВНИИПО МВД СССР. В отличие от огромного большинства коммунистов после роспуска КПСС сохранил партбилет и учётную карточку и продолжаю числить себя членом убитой партии, которой присягал, как и Советскому Союзу.

Утверждаю: "Нарушил присягу - лишился чести!"
Первый рассказ, как воспоминание о своём детстве, написал в феврале 2004 г. (см. "Проза". ру. "На Боровой") по просьбе внука, и тогда же первое стихотворение по его же просьбе, как впрочем и многое из впоследствии написанного.

Теперь, большую часть года проживаю в сельской местности и нахожу такой образ жизни самым здоровым. Уже на пенсии, из-за невостребованности в своей области деятельности, в связи с сокращением силовых структур по указу Ельцина на 23%, был рабочим (механиком водонапорной станции), таксистом, торговым посредником, зам. директора крупной научно-производственной и торговой фирмы, обанкротившейся, благодаря "прорывной деятельности" некоего "рыжего" экономиста и его команды, получил сельскохозяйственное образование и успел поработать недолго агрономом и по совместительству зоотехником. Полученные сельскохозяйственные знания ещё сильней привязали меня к земле и связали с природой. Сельская жизнь позволяет увидеть образ Родины во всей бесконечности природных картин, красок и звуков, составляющих непередаваемую словами симфонию жизни (Отразил в стихах и, особенно, в поэме-сказании "Донское побоище" и стихотворении "Черты Отчизны".). (Прошу простить за избитую фразу, но лучше не скажешь).
Я инженер и русский офицер. Я патриот России. Таким я и останусь до последнего вздоха, последнего удара сердца.
В России-Матери-Отчизне
Мне дорог каждый уголок.

Жить нужно так, чтобы на тризне

Звучало: "Выполнил он долг",

А также: "Честь сберечь он смог".
Честь имею!

Метки: рецензия