Несправедливость

Ты был на гастролях. Вернулся.

На низком, комфортном диване

мой мир саламандрой свернулся

и душу тянул на аркане
к спокойной и ласковой встрече.

И вот ты вернулся под вечер,

как пишут в бульварных романах,

где страсти бурлят океаном.
И нежность русалкой проснулась,

Она обвила твои плечи
и губ ароматом коснулась.

шепнув: - Мы не виделись вечность...
И женственнось тайны сплетала

в глазах, где любовь поселилась.

- Возьми! - Мне букет краснотала?!.

И радость свечой заискрилась...
Мы вновь обнимали друг друга

в огне красноталовой вьюги.
Поздней я сказала супругу:

- Сыграй мне токкату и фугу!
Над крышкой рояля токката

взметнулась, гонимая страстью,

но фуги тревожной раскаты

лишали надежды на счастье.
Токката была в ре мажоре.

Она красотой обжигала.

Каденции бились в узоре

страданья, паденья, накала.
О, мир! Ты горяч, ты неладен,

ты холоден, страшен, возвышен.

Дымился в кадильнице ладан.

Сияли Плеяды над крышей.
Вдруг что-то легко изменилось...

На люстре качнулись подвески,

в приемной окно засветилось,

картины, торшер, занавески...
Походкой уверенно-стройной

я вышла к нежданным гостям,

со светским величием стойким,

готовая к новым вестям.
Высокая скромная пара:

Он - в черном, она - в белоснежном,

красивей царицы Тамары,

блистательна, словно, подснежник.
Партнер улыбался спокойно.

Он ждал и похвал, и приветствий.

Его привечая достойно,

я бредила смыслом известья.
Моя благодарность гласила

устами, и взглядом, и видом.

Царица Тамара гасила

во мне непростую обиду.
И все же я мягко сказала:
- А вы, вы не сделали это.

Простившись, я вышла из зала.

И не поделилась секретом
с моим несравненным супругом.

Нежданные гости исчезли.

И жизнь покатилась по кругу,

так, словно бы не было вести...
В уютной ковровой гостиной

напротив зеркал и камина,

мы снова прижались к друг другу,

дыша красноталовой вьюгой.
Меня разбудили ни холод,

ни ветра ворчанье над крышей,

ни жажда, ни страх и ни голод,

ни скрипы телег на булыжной...
Меня пробудило изгнанье

из мира неясных событий.

Внезапно на уровне знанья

стрелою пронзило наитье.
О, Господи! Это безбожно -

понять ситуацию ложно.
Сознанье трясла аритмия -

ко мне приходила Мария!
Зачем я Ее не узнала?!.

Зачем представлялась ученой?!.

Кто Мери сопутствовал в черном?!..

Зачем я его привечала?!.
И время железом калилось.

И слезы текли вереницей.

И сердце известьем казнилось,

металось плененной куницей.
О, Милая Дева Мария!

Прости! Я Тебя не узнала.

Поверь, у меня аллергия

на горе и ужас провала.
Во мне бунтовала строптивость,

похожая на справедливость.

Ты сделала все, даже больше,

чтоб важное длилось подольше:
чтоб счастье клонилось к рассвету,

чтоб я оставалась поэтом,

чтоб не было горькой ошибки,

звенели воздушные скрипки,

чтоб я по ночам не рыдала,

готовясь к слепому финалу.
Ты знала, что будет со мною,

когда я не стану женою

того, кто мне дорог безбрежно,
кто бросил в печали болото,

того, кто прекрасен, как прежде,

того, кто играл мне охотно

волшебную фугу с токкатой...

О, я пред Тобой виновата!
Прости меня, Светлая Дева!

Я падаю ниц, на колени

простой, обездоленной Евой,

ведь нету у Евы терпенья.

И нету у Евы Адама,

Прелестная Светлая Дама!
И мне суждено примириться
с мечтою, собой, нелюбовью.

Тускнеют со временем лица.

А в сердце фантомные боли.
Его обмануть невозможно.

И сущее кажется ложью.
И все же Любовь бесконечна.

Она никогда не стихает.

Ее возвращает мне вечность.

О ней повествую стихами.
Прости мне, Мария, болтливость,

а главное - несправедливость.
Тебе я пишу через годы.

К Тебе обращаю молитвы.

Прощения сладкие воды -

итог бесполезнейшей битвы

с судьбой.
Я давно покорилась.

И снова безумно влюбилась.
---
25 окт., 31 окт., 14 г.

Метки: Несправедливость